Алаис - Мудрость и величие. Часть 2

– Тебя поэтому ситуация с Вааном так задела? – тихо спрашиваю я.

Альд смотрит вперед и молча пожимает плечами – не опровергая, но и не подтверждая мою догадку. Но мне этого и не требуется. Очевидно, что Мэб хоть и действует, как ему кажется, из лучших побуждений, но то какой мукой это оборачивается для лича, который хочет, но не может умереть – лично мне остается только догадываться. А бывший подселенец, наверное, понимает его, как никто другой среди знакомых мне людей.

– Не то, чтобы задела… – наконец, отвечает он.

Ну да, ну да, так я и поверила.

– Просто лучше дать ему упокоиться с миром, чем силой вытащить обратно, восстановить и получить потенциально опасного для окружающих безумного чернокнижника.

– По-хорошему, так можно сказать о любом личе, – задумчиво замечаю я, вспоминая, насколько прелестным, увлекательным и ни разу не пугающим был процесс моего воскрешения.

– Именно, – неожиданно соглашается Альд. – Поэтому я сомневался, помогать ли ему с посмертием…

– Но почему-то решил помочь.

– Думаю, ты и сама прекрасно догадаешься, почему, – огрызается бывший подселенец.

– Тебе и его стало жаль? – я не остаюсь в долгу.

– Нет уж, мне и одного раза хватило.

О, этот подзабытый ехидный тон…

– Приказ Суртаза, – Альд вздыхает. – А так как рана Ваана была категорически несовместима с жизнью без сильной магии, пришлось обеспечивать ему посмертие. Конечно, в прошлом мне приходилось исцелять и более серьезные повреждения, но тогда я хотя бы был в собственном теле…

Последняя фраза прозвучала так, будто он пытался оправдаться. И вряд ли – передо мной. Хотя бы потому, что прежде бывший подселенец этим как-то не слишком заморачивался, когда требовал доверия и подчинения.

– А если мы… позволим Ваану умереть – это сильно разозлит Суртаза? – осторожно уточняю я.

– Разозлит? Если и так, то не думаю, что мы об этом узнаем.

– Ага, а если и узнаем, то это будет последнее знание в нашем посмертии, – я сопровождаю свои слова нервным смешком. – Учитывая то, что он сделал с Советом Древних и бессмертными жрецами.

– Что произошло со жрецами – я догадываюсь, – судя резкому воодушевлению, Альду смена темы его вполне устроила. – А что он сделал с Древними?

– Если я правильно понимаю, что произошло, он подчинил их при помощи кольца, а затем приказал отправляться на передовую, а там уже разрешил упокоиться.

Лич кивает, будто бы получив подтверждение каким-то своим мыслям.

– И даже обошлось без бунта?

– Ну… Если не считать попытки убить меня чуть позже, то нет. Видимо, все настолько были рады тому, что он вернулся…

– Не смеши, – фыркает Альд. – Даже восемьсот лет назад были недовольные его правлением, что уж говорить о внезапном возвращении спасителя, который тут же обезглавил десяток древних семейств, если не больше?

– Насколько я понимаю, Суртаз об этом позаботился. Или не он, а кто-то другой. Покушение на меня привело к гибели целого рода. Небольшого, но все-таки…

Я качаю головой, вспоминая, насколько быстро тогда все произошло.

– Тетушка Сади говорила мне о старой вражде рода Суар с тем семейством. И что мое возвышение, как ученицы Суртаза, стало для них последней каплей… Но теперь, – при мысли об этом мне становится противно, – я не уверена, что это действительно так. Может быть, она просто решила… не посвящать меня в подробности, которые мне не понравятся.

– Может и так, – эхом отзывается Альд. – Собственно, потому и вышел из меня паршивый глава рода, так как вся эта возня… Утомительная и отвратительная. А мои гордость и себялюбие не позволили занять это место кому-то более подходящему…

Не зная, в какую сторону бывшего подселенца может понести приступ откровения, я решаю промолчать. Да и мы уже почти прибыли – как раз пролетаем мимо того, что осталось от дома Мэба и Линс после пожара. Да уж, действительно радикальный способ избавляться от следов предыдущих хозяев.

А уже через пару минут мы сворачиваем на посыпанную светлым песком дорожку, ведущую к особняку рода Суар. На другом ее конце, у крыльца, я замечаю какую-то суету.

– Альду-у-ури-и-ик! Ма-альчик мо-ой, где-е ты?!

Будь я живой и находись чуточку ближе к источнику вопля, то наверняка бы оглохла. Альд же заметно вздрагивает. Сундук замедляется вместе со своим хозяином.

– Какое… безобразие, – цедит бывший подселенец.

– Ты об имени или о вопле? – мне становится смешно.

– Обо всем. Кто такой вообще – этот Альдурик?