Алексей Резник - #Цифровой_экономики.NET

– Слушал я вас внимательно, Борис Дмитриевич, но кто такой Хумбаб – я так и не понял!

– Такое же материализовавшееся «дежавю», только – выкрашенное в траурный цвет!

Я бросил рассматривать фантастические перспективы водной глади Селигера и посмотрел прямо в глаза своему наставнику и не увидел в этих глазах никакого намека на юмор. Глаза «БД» переполняли печаль и тревога, и тревога эта имела, как я безошибочно почувствовал, непосредственное отношение именно ко мне, а – не к кому-то другому.

– Через десять минут мы причалим к пристани острова Столобный, Саша! – почему-то несколько раздраженно сообщил мне Борис Дмитриевич. – Не знаю – почему, но сейчас я, вдруг, стал погано и глупо себя чувствовать!

– Что вы имеете введу, Борис Дмитриевич?! – испуганно спросил я его.

– Чем больше я обо всем об этом думаю – о тех событиях своей жизни, что начались для меня с той давней поездки в Ирак, тем очевиднее и неприкрытее становится мне ясным, что я, сам того, не желая, попал в какой-то логически очень загадочный, хитроумно устроенный «капкан времени»! А, самое плохое, что в этот «капкан», судя по некоторым признакам, попал и ты вместе со мной, и, если что-то пойдет дальше не так в твоей судьбе, Саша, то я буду чувствовать себя виноватым до конца жизни своей!

– Вся наша жизнь, Борис Дмитриевич, это и есть один сплошной, хитроумно устроенный «капкан времени» и – «чему быть, тому не миновать!». Так что винить вам себя передо мной совершенно не в чем! – не задумываясь, «экспромтом» «выдал» я, приятно удивившись несомненной глубине только что высказанной мною мысли.

– Ты не находишь, что все складывается чересчур фантастично и – нереально?! – настроение у «БД» мое заверение в том, что ему себя передо мной винить не в чем ничуть не подняло и он, как будто, еще сильнее помрачнел, развивая начатое рассуждение дальнейшими фразами: – Сначала – Норбук, «халдейский мудрец», затем – «Игиг», и вот сейчас – «Твердников», который зачем-то упорно тащит нас с тобой к раке с мощами Святого Нила Столобенского! И, все эти, перечисленные мною персонажи являются «звеньями одной цепи», берущей свое начало на самой заре человеческой цивилизации! – он что-то, кажется еще хотел сказать, но не сказал и лицо его продолжало мрачнеть с каждой секундой, как и неожиданно начала меркнуть безоблачная и безмятежная озерная красота вокруг, насквозь пронизанная солнечными лучами. На солнце, просто-напросто набежала тучка, незаметно подкравшаяся по небосводу, и дунул порыв свежего ветра.

– Пойдем, наверное, пробираться к трапу, да и разбудим, как раз, нашего друга, а то он, кажется вновь задремал, бедолага! – и он поднялся на ноги, бросив озабоченный взгляд на ту самую темную тучку, неожиданно закрывшую солнце и я подумал, перехватив этот взгляд «БД», что он мне нарочито что-то не дорассказал о «звеньях одной цепи» – о каком-то одном и очень важном «звене»…

Я поднялся с сиденья вслед за Павловым, закинул за плечо рюкзак, и мы пошли будить «Твердникова». Тот, действительно, спал, умудрившись как-то свернуться «калачиком». Я заметил, что он, по-прежнему, был очень бледен и всем своим видом производил впечатление безмерно уставшего человека, которому уже никогда не будет суждено по-настоящему отдохнуть и восстановить свои, ускользающие в бесконечную «тьму веков», силы.

Остановившись перед спящим «Твердниковым», я окончательно утвердился в мысли, что вижу перед собой не живого, реально существующего человека, а – «материализовавшееся» и «одушевившееся» «дежавю», которому уготовано судьбой постоянно мимолетно «появляться» и «исчезать», «вспыхивать» и «гаснуть» – так уж парадоксально устроен принцип действия «дежавю». Причем я видел сейчас, в эти минуты не какое-то абстрактное «дежавю», а – мое личное «дежавю», что в переводе на русский язык означает: «однажды виденное»! И я видел в эти самые последние минуты плавания по прозрачной воде Селигера не, крепко спавшего «доктора исторических наук», «Твердникова», а – «зашифрованный знак моей собственной судьбы», терпеливо ожидавшей меня где-то, пока, еще, далеко впереди!..

Я невольно опять посмотрел на то место в небесах, где еще пару минут назад ярко светило жаркое июльское солнце, окрасившее сказочно красивый мир Селигера в бесконечно радостные тона. Сейчас же на месте солнца разрасталась темно-серая мгла. Да и ветер незаметно крепчал, заставляя морщиться мелкой рябью безупречную зеркальную озерную гладь.