Артем Белянин - На вершине бездны

Метавшийся на цепи гладиатор рванулся вперёд и вытянул свою могучую руку навстречу.

«Только бы дотянуться! – думал Эстебан, до боли растягивая сухожилия. – Дотянусь, вырву его из лап этого выродка».

Но цепь была предательски коротка. Рука дознавателя безвольно повисла, и его грузное тело обмякло в руках убийцы. Всё было кончено.

Обтерев рукавом градины пота, комиссар размотал с шеи убитого верёвку и швырнул её в угол. Удерживая бездыханное тело, он что было сил толкнул его в сторону Эстебана. Труп экзекутора рухнул у ног узника. Эстебан склонился над дознавателем и, убедившись, что он мёртв, с презрением посмотрел на комиссара.

Шатаясь, Кобылин добрался до стола и дёрнул за свисающий над ним шнурок. Раздался громкий звук небольшого колокола, на который мгновенно отреагировала стража. Сверху загрохотали тяжёлые сапоги.

– Этот ублюдок убил его! – заорал Кобылин. – Задушил, сука!

– Он лжёт! Лжёт! – заметавшись, словно загнанный зверь, закричал Эстебан, после чего дёрнулся в сторону Кобылина и, получив от стражника размашистый удар деревянной дубинкой по голове, безвольно повис на натянутой цепи.

В комнату Гаспара тихо вошла женщина лет сорока и, поставив поднос на стол рядом с постелью, на цыпочках двинулась к двери. Женщина явно боялась разбудить рыцаря, оттого спешила тотчас испариться из его покоев. Несмотря на то что комплекцией гостья была не из хрупких, двигалась она легко и практически бесшумно.

Однако Гаспар уже не спал, и, повернув голову вслед крадущейся из комнаты пышке, он почтительно и громко поздоровался.

– Ох, простите, я разбудила вас, – вздрогнув, виновато произнесла она.

– Нет, нет, что вы! Я давно уже не сплю, – раздувая пшеничные усы, сказал Гаспар. – Так сказать, притаился в засаде. Признаться, мне безумно не терпелось узнать, кто оставляет мне все эти яства, когда я сплю. Вы были так неуловимы, мадемуазель, что, клянусь честью, мне уже начало казаться, что еда в комнате появляется сама собой, – приподнявшись на постели, произнёс он с улыбкой.

– Нет. Ну что вы, в самом деле! Никаких чудес, – присев рядом на стул и сдвинув колени, сказала она. – Господин Массар Годо велел откармливать вас как поросёнка. Вот. Стараюсь, – с лёгким смущением в голосе сказала она.

– Кажется, старик всерьёз решил зарумянить меня на вертеле, – с напускной серьёзностью произнёс Гаспар.

– Ха-ха-ха! Не-е-ет! Он очень добрый, – с теплотой в голосе протянула пышка.

– Прости, пожалуйста, я ведь не представился! Меня зовут Гаспар, – приглаживая рукой тронутые сединой волосы, произнёс рыцарь.

– А я Дарима, – положив ладони на колени и смущённо поджав плечи, представилась она и заулыбалась.

Её большие восточные глаза уставились прямо на него.

– А правда, что вы дрались с восьмерыми разбойниками в нашем трактире и всех убили? – заёрзав на стуле, вдруг спросила она.

– Я? С восьмерыми? – рассмеялся Гаспар. – Это тебе Годо такое рассказал?

– Нет. Господин Годо совсем о вас не говорит. И мне велел строго-настрого о вас ни с кем не разговаривать. Просто судачат местные. Я сразу поняла, что о вас.

– Нет, Дарима, люди врут. Так, повздорили слегка. Но я никого не убивал. Честное слово! Разве я похож на кровожадного убийцу? – приподняв бровь, спросил он.

– Нет, у вас очень добрые глаза, – снова заёрзав, сказала она. – Но у вас столько шрамов. Вы мне больше напоминаете сказочного рыцаря, – мечтательно вздохнув, добавила она.

– Ты видела мои шрамы? – удивлённо вскинув бровь, спросил Гаспар.

– Ой! – прижав ладонь ко рту, осеклась она. – Я отмывала вас от крови. Вы тогда были без чувств, а после ещё долго бредили.

– О, Господь милосердный, ты видела меня голым, – покачивая головой, усмехнулся Гаспар.

– Угу, – закусив стыдливо палец, произнесла она.

– Ну что же. Придётся теперь на тебе жениться, – пожимая плечами, сказал он.

– Скажете тоже, жениться, – хихикнула Дарима. – Вы, должно быть, уже женаты. Такой высокий, сильный, красивый. Такие одинокими не бывают.

Гаспар приумолк, провалившись куда-то в глубины нахлынувших воспоминаний. Затем, вскинув брови, вздохнул и снова посмотрел на Дариму.

– Да. Осталась у меня в Орлеане одна дама. Хотя зная её безудержную тягу к вину и веселью, едва ли она ещё остаётся моей.

– А я вот редко пью. Только когда нет настроения петь, а господин Годо очень просит.

– Ты поёшь? – с искренним удивлением спросил Гаспар.