Артем Белянин - На вершине бездны

– Да и немного играю на мандолине. Пою иногда для посетителей трактира. Хотя чаще я бываю на кухне. Говорят, что никто таких вкусных пирогов не печёт во всей Ракше. Я нарасхват, – улыбаясь, кокетливо сказала она. – Господин Годо часто говорит, что трактир только на мне и держится.

– Убеждён, он не льстит, – откусив край пирога и зажмуривая от удовольствия глаза, произнёс Гаспар.

– А хотите, я и вам спою? – подскочив на стуле, вдруг оживлённо спросила она.

– Спрашиваешь?! – вытаращив на неё свои карие глаза, сказал Гаспар.

Пышка, словно на крыльях, выпорхнула из комнаты и тут же вернулась, сжимая в руках мандолину. Приняв артистичную позу и игриво посмотрев на Гаспара, она заиграла. Комната наполнилась мелодичной грустью.

Гаспар глубоко втянул носом воздух и, прикрыв веки, стал слушать. Она запела. Голос Даримы, льющийся, звонкий и чистый, тронул его до глубины души.

Дарима пела о любви, грустной и неразделённой. Ей удалось задеть его за живое. Гаспар с трудом сдержал слёзы. С годами он становился всё сентиментальнее, и это ему в себе не нравилось.

Когда Дарима умолкла, он протянул руку и, взяв её ладонь, нежно поцеловал запястье.

– Это было божественно, – со вздохом признал он.

– Благодарю. Мне безумно приятно, – смущённо ответила она.

– Дарима-а-а-а!!! – раздался чей-то голос в прихожей.

– Ой, ну всё! Я побежала. Без меня на кухне уже беда, – взволнованно и суетливо сказала она и, по-детски помахав Гаспару рукой, скрылась за дверью.

Крестоносец выдохнул и, с хрустом расправив плечи, поднялся с кровати. Слегка прихрамывая, он подошёл к столу, у которого на стуле была приготовлена чистая одежда. «Моя, должно быть, вся в грязи и крови». Одевшись, Гаспар взглянул на слегка короткие рукава и, ухмыльнувшись, завернул их до локтя.

Тело Гаспара уже окрепло, и находиться в кровати он уже не мог. Выйдя во внутренний двор, крестоносец осторожно прислушался. Никаких подозрительных голосов, только кудахтанья кур и хрюканье свиней, доносившиеся из хлева.

Обойдя двор по кругу, рыцарь вдруг услышал чей-то торопливый топот, раздающийся за высоким деревянным забором.

Выглянув, Гаспар увидел мальчугана, резво вбегающего на крыльцо дома. Отворилась дверь, парнишка что-то передал Дариме и тут же шмыгнул в подворотню. Через несколько минут девушка показалась в дверях, выходящих во внутренний двор.

– Господин Гаспар, вам письмо, – сказала Дарима, протягивая крестоносцу клочок бумаги.

– Мне? – удивлённо глядя на письмо, спросил Гаспар.

Бегло прочитав несколько строчек, Гаспар нахмурился.

– Что-то случилось? – взволнованно спросила Дарима.

– Где сейчас Годо? – строго спросил он.

– Он с нашим конюхом на рассвете уехал на ярмарку в город. Затемно должны вернуться.

Гаспар обернулся и взглянул на огромную ветряную мельницу, медленно вращающую свои жернова на дальнем холме.

– Господин Гаспар, ради бога, скажите, что стряслось?

– Это письмо от господина Годо. Он просит прийти меня в старый амбар, за мельницей на холме. Сегодня в пять вечера, – теребя край потрёпанного листка, ответил рыцарь.

– Что он там забыл? – недоумённо спросила Дарима.

– Должно быть, возникла проблема с телегой. Нужно помочь, – ответил Гаспар, убирая письмо за пазуху.

Дарима задумчиво закивала.

Рыцарь, конечно, так не думал, но Дариму тревожить он не хотел.

Всё это казалось ему чертовски подозрительным. Скорее всего, Годо вынудили написать это и в старом амбаре Гаспара уже ждут. Он был обязан старику, и сейчас для крестоносца было делом чести сделать всё, чтобы спасти трактирщика.

– Не переживай, Даримушка, сейчас дойду, посмотрю, что у них там приключилось. А что у нас сегодня на ужин? – уводя разговор в сторону, спросил он.

– Тушёные овощи со свининой, – растерянно ответила она.

– Ну, ступай, голубушка. Увидимся за ужином, – положив ей на плечо свою большую и тёплую ладонь, произнёс он.

– Берегите себя! Пожалуйста! – вдруг взяв Гаспара за рукав рубахи, воскликнула она.

Гаспар улыбнулся и, похлопав её по плечу, прихрамывая пошёл в дом.

Украдкой прошмыгнув в подвал, крестоносец отыскал в углу свой старый кольчужный хоуберк. Накинув на себя броню, крестоносец вздохнул, расправил плечи и направился на скотный двор. Выдернув из огромного засаленного пня широкий топор, Гаспар снова взглянул на мельницу.

– Господь всемогущий, Господь всемилостивый. На тебя уповаю в пути своём. Благослови верного воина твоего на дело правое. Во имя чести и справедливости. Даруй силу и не покинь в меня в самый тёмный час, когда всякие светила угаснут, – припав на колено, прошептал Гаспар.