Антон фон Перфаль - Месть десперадо. Эпизод из жизни Хоакино Мурьеты

Дон Педро все сильнее и сильнее чувствовал жалость к этому человеку. Он видел, как в сердце чужеземца боролись жажда золота с любовью к ребенку.

– Джон Галлет! – сказал он: – я знаю, вы, американцы, придерживаетесь совсем иного образа мыслей, чем мы. Барыш, выгода – вот в чем вся ваша жизнь, мы же любим жизнь саму по себе! Посмотрите: в моем доме никогда не было ни кусочка золота. Все, что вы видите здесь, все это – плод нашей работы. Наше поле, наш скот кормят и одевают нас. Они же дают нам и ту незначительную сумму денег, которая нам может понадобиться для покупок. Я вполне счастлив в этой обстановке и потому никак не могу понять той алчности и жажды золота, которая обуяла теперь, как кажется, все человечество. Что-нибудь делает это золото стоящим таких усилий… и согласен признать это… я понимаю, что люди не напрасно пускаются из-за него в опасную дорогу… но я видел ангельскую головку вашей маленькой Дженни и должен сказать вам, что ни за какое золото в мире я не решился бы обречь ее в подобные условия жизни.

Джон Галлет вскочил с удобной качалки, на которую усадил его хозяин, и принялся ходить взад и вперед по веранде, тяжело ступая и засунув руки в карманы брюк. Потом он остановился и испытующе взглянул в лицо дона Педро.

– Вы думаете, я не люблю Дженни? – спросил он. Она – все для меня! Она сглаживает все огорчения, какие доставляет мне мой скверный мальчишка. Потерять Дженни… нет, нет! Одна мысль об этом приводит меня в ужас! Но что же мне делать?.. Не сердитесь на меня, сэр, – мне было бы очень прискорбно, потому что я обязан вам большой признательностью, но… но… кто осмеливается перевернуть вверх дном все мои планы, кто называет их бесчеловечными, – тот должен взамен их указать мне другой, лучший. Я должен кормить детей, – а откуда я возьму для них хлеба, если мне не позволяют вырыть его в копях?..

– Я знаю другой план, Джон Галлет, – возразил дон Педро, – только он, пожалуй, покажется вам слишком скромным… он, быть может, и не так скоро принесет вам богатство, как эти золотые копи, да и вообще он едва ли обогатит вас… но, он точно может обеспечить вам безбедное существование.

– В чем же состоит ваш план? – спросил Галлет, бросив на испанца удивленный взгляд.

– Оставайтесь здесь, – отвечал дон Педро: и делайте то же, что я делаю. В этой земле лежит золото доступное для каждого здорового мужчины, умеющего работать! – Он показал на долину, где волновались, колеблемые вечерним ветром, поля пшеницы. – Видите, как они блестят? – продолжал он, – это также калифорнийское золото! И со временем, когда в нашей местности будет выкопана последняя песчинка золота, когда всякие поиски драгоценного металла станут у нас только преданием, – многие века это вечное, постоянно возрождающееся заново, золото будет богатством, благословением, гордостью нашей земли!

– Вы правы, сеньор! – горько заметил Джон Галлет, – но какой прок мне от этого? Для занятия сельским хозяйством нужны деньги, а за тройку моих быков вместе со всей рухлядью, сколько её найдется у меня в телеге, я едва ли буду в состоянии приобрести хоть одну десятину земли. Если бы я мог купить кусок земли, то, конечно, наплевал бы на копи и сумел бы управиться здесь со своим делом! Но к чему и говорить-то об этом, ведь это – невозможно!..

– Ну, Джон Галлет, – снова заговорил дон Педро, – я вижу, вас еще можно спасти от золотой лихорадки. Я готов дать вам средства, необходимые вам для того, чтобы поселиться здесь: а вы мало-помалу выплатите мне долг за несколько лет. Согласны?

Галлет не верил своим ушам. Кто он такой для этого человека? – простой чужеземец, и больше ничего! А между тем испанец осыпал его благодеяниями… В душу Галлета закралось подозрение.

– Скажите мне откровенно, сеньор Педро, что это значит? – спросил он. – Сперва вы на несколько недель принимаете меня в свой дом: теперь предлагаете мне деньги и средства, чтобы дать мне возможность навсегда поселиться в ваших местах… Зачем вы это делаете? Ведь благоразумный человек ничего не делает без цели и без достаточного основания…

Дон Педро покачал головой.

– Неужели же вы не понимаете, что можно делать добро своим ближним просто от чистого сердца, только из человеколюбия? – спросил он в ответ. – Почему я обратился к вам с таким предложением? Да потому, что мне жаль вашу жену, вашего бедного ребенка: потому, что я готов помочь всюду, где могу, наконец, потому, что я – калифорниец! Это свойство в нашей крови. Мы принесли его сюда из нашего прежнего отечества, где выше всего когда-то ставились понятия о рыцарстве и благородстве… ведь испанское гостеприимство вошло в пословицу. Но ведь вы не понимаете меня, вы – сын другой страны, где думают и чувствуют совсем иначе. Однако отбросим это. Предложение мое высказано без всякой задней мысли, без всякого лукавства. Теперь ваше дело выбрать, что лучше. Подумайте только о вашем ребенке!