Тимур Суворкин - Пусть всегда будет атом

Впрочем, почтальон давно свыкся со своим городом и его правилами. Он знал, на каких улицах днём можно не держать руку рядом с оружием, мимо каких подвалов можно спокойно проходить, а от каких стоит держаться подальше. Знал, что, заходя в подъезд дома номер пять по улице Чкалова, нужно иметь с собой немного сырого мяса, и знал, как отшутиться, если окружат скучающие братки из банды Чертей, или, того хуже, Внуков Энгельса. Знал, по каким праздникам опасно ночевать в деревнях, где живут сатанисты, и по каким дням нельзя заходить на далекие хутора, где верят в совсем других, гораздо более жадных до крови, богов.

Семён Афанасьевич уходил из порта без всякой спешки: на сегодня почти все письма были розданы, до заката еще оставалось время. Возвращаясь домой, он даже успел зайти на базар и купить немного крупы, десяток палок стеариновых свечей и столько же сосисок трудоградского мясокомбината. Свечи и сосиски обладали примерно одинаковой питательностью, но всё равно для Семёна Афанасьевича это был, по его зарплате, настоящий шик. Впрочем, у него был к этому повод: сегодня письмо пришло и на его имя.

Вернувшись домой, почтальон зажег примус, поставив вариться макароны с сосисками, после чего достал письмо, внимательно его разглядывая. Самодельный конверт из плохонькой бумаги хранил на себе смазанный штемпель почтамта города Краснознаменный и две ярких довоенных марки с профилем Ленина и красной печатью Торговой палаты, подтверждающей право их хождения по территориям Пустошей.

Письмо было от его знакомого электрика, живущего в Новых Зорях, с которым они переписывались из-за одного очень важного для старика вопроса. Аккуратно вскрыв конверт, Семён Афанасьевич принялся продираться через корявый почерк парня и вскоре полностью погрузился в чтение.

Иван Смолов с Перегона утопил буксир, в Фогелевке на майскую ночь видели русалку, предрекавшую великие беды Южным Пустошам, а в Краснознаменном опять подорожала свёкла и случились какие-то волнения из-за местной секты. Был упомянут в письме и Валентин Сергеевич из Отрадного, который после пробы самогона, настоянного на мухоморах, увидел трёхглавого Ленина, дышащего пламенем революции. Ещё Олег вскользь, будто нехотя, упомянул об эпидемии холеры и про то, что совсем не стало еды и лекарств, а потому он скоро пойдет раскулачивать каких-то местных буржуев, и надеется, что жить его семье после этого станет хоть немного полегче.

Затем уже пошли подробные новости из Краснознаменного, конечно же про Веру и её дочь, Ниночку, про то, что они живы и здоровы, и даже более того, Вере недавно торжественно присудили звание почётного учителя и премию в размере двух мешков муки и пяти килограмм масла, а Ниночка вместе с собранным ей актерским кружком поставила к Первомаю на причале Краснознаменного спектакль «Как закалялась сталь».

Семён Афанасьевич уронил голову и затрясся в рыданиях. Затем, когда стало полегче, выдохнул, выпил воды и с трудом сел обратно на табурет, снова и снова перечитывая письмо. Затем почтальон достал кошелёк, в котором лежала выцветшая прямоугольная карточка. Грустно и немного виновато улыбнувшись, Семён Афанасьевич нежно погладил рукой фото жены и дочери, которых он не видел вот уже девятнадцать лет…

II

Юлий Цезарь после покорения воинственных галлов вряд ли был удостоен в Риме такого триумфа, с которым Семёна встречали дачники поселка «Прогресс».

Оно и понятно, ведь в его машине были не только трехлитровые банки купленного в райцентре разливного пива и букеты красных, как революционное знамя, вареных раков, но и привезенный из города переносной телевизор «Юность-2», вмиг сделавший его царем и богом дачного поселка, а может вдобавок и пары-тройки деревень в округе. Это было не удивительно: сегодняшнюю трансляцию полуфинала чемпионата мира по хоккею, где должны были сойтись сборная СССР и Финляндии, жаждал увидеть каждый гражданин Советского Союза.

День шёл своим чередом. Студилось в колодце пиво, Семён с Верой сажали на огороде картошку, а дочка бегала со своим щенком среди низеньких, посаженных на участке только в прошлом году яблонь.

В пятом часу к ним в дом потянулись первые соседи, несущие с собой стулья и нехитрую снедь. Вера убежала хлопотать по дому, а Семен важно взялся за настройку телевизора, вырывая черно-белые картинки из снега помех.

– Что думаешь, Семён, с каким счётом наши финнов разгромят? – появившийся на пороге дачи грузный ветеран, полковник ПВО в отставке, пожал хозяину руку.