Леонид Резников - Синдбад

– И-и-эх! – ухнул Синдбад, выбрасывая англичанина из чайханы.

Тот покатился по хорошо утоптанной и унавоженной мостовой и плюхнулся в одну из свежих навозных куч. Чайхана огласилась здоровым хохотом. Все кинулись поздравлять Синдбада, дружески похлопывая его по плечам и спине.

Синдбад же скромно высморкался в ажурное шелковое жабо, которое все еще держал в руке, засунул его в карман штанов и вернулся к прерванному обеду. Хозяин чайханы принес в подарок Синдбаду огромную палку шашлыка, посыпанную нарезкой из лука и щавеля, еще одну лепешку и полный чайник свежезаваренного чая.

Не подумайте только, будто хозяин чайханы впал в слезливый альтруизм. Нет! Он сразу смекнул выгоду: такого охранника еще поискать надо. Однако Синдбад лишь поблагодарил чайханщика скромным кивком и принялся за еду, сочтя ее вполне заслуженной.

Мимо на карачках прополз первый англичанин, отклянчив зад и бренча по полу кончиком шпаги. Вокруг его правого глаза расплывался огромный синяк. Англичанин пугливо косился на местного богатыря, но Синдбад не удостоил его вниманием, продолжая трапезу и периодически утирая рот рукавом халата.

Откуда у Синдбада взялся халат? Это отдельная история, достойная, как мне кажется, вашего внимания.

Однажды, когда Синдбад, изрядно измученный нелегким трудом носильщика, прилег вздремнуть у себя в закутке, рядом объявился ловкий воришка. Он долго крутился поблизости, пока Синдбад не уснул, а затем аккуратно стянул с ног бездомного удивительную обувь и припустил с ней наутек.

Пропажа обнаружилась лишь на следующее утро, и Синдбад, витиевато выругавшись на своем непонятном наречии, отправился в город на поиски пропажи. Вора он обнаружил спустя всего полчаса. Тот важно расхаживал вдоль базарной площади, примериваясь к чужим кошелькам.

Надо сказать, воровать подобную слишком заметную обувь – то же самое, что угнать единственный в городе лимузин, причем, у главного мафиози, а потом с дури разъезжать на нем перед окнами его дома.

Вор заметил Синдбада, приближающегося к нему с грозным видом, в самый последний момент. Синдбад, успел даже ухватить незадачливого воришку за халат, но тот, прекрасно понимая, что его ждет, вывернулся и, откупившись халатом, припустил к выходу с базара. Столь понравившаяся вору обувь была ему несколько велика, и он, хлюпая пятками, запнулся за торчавший из земли булыжник и растянулся на дороге. Обувь слетела с его ног.

Синдбад покрутил в руке халат, удовлетворенно хмыкнул и натянул на себя – халат пришелся впору. Затем Синдбад медленно приблизился к воришке, с кряхтением поднимающемуся с земли, отвесил ему доброго пинка и неторопливо обулся. Можно было, разумеется, сдать воришку городской страже – закон в городе был суров, и любитель чужого добра остался бы как минимум без кисти руки, – но Синдбад, будучи по натуре отходчивым и незлобивым человеком и сочтя халат достаточной платой за нанесенный моральный ущерб, просто развернулся и удалился восвояси.

…Когда Синдбад покончил с так удачно, можно сказать, за сущий пустяк привалившим шашлыком и собрался уйти, бросив на стол пару медяков за чай и лепешку с чувотом 1 1 Чувот – восточная кисломолочная закуска из густого кислого молока и нарезанной зелени, немного разбавленная водой , к молодому человеку подлетел хозяин чайханы и дернул за рукав халата. Синдбад недовольно нахмурил брови, но чайханщик расплылся в заискивающей улыбке и попытался жестами объяснить, что желал бы нанять его вышибалой. Синдбад долго не мог понять, чего от него добивается пожилой пройдоха, а затем коротко кивнул, отодвинул чайханщика с прохода, вернулся на свое место и указал пальцем на пустой чайник. Чайханщик, вздохнув, поплелся за полным.

Работы у вышибалы было немного. На Востоке народ в большинстве своем порядочный, воспитанный и законопослушный. Тем более когда наказание за проступки весьма сурово. Но Синдбад все же оправдывал свое содержание. Периодически он вытряхивал деньги из наглецов, не желавших по тем или иным причинам платить за еду, причем, как правило, все, что были их в карманах. Никто, правда, не возмущался: слава Аллаху, живы остались! Иногда выставлял из чайханы местных мафиози в лице разбойной шайки с громким названием «Гиены пустыни», державшей в страхе торговцев и требующих огромную плату за «крышевание». А то и подворачивались под руку эмирские сборщики налогов. Последние были еще наглее разбойников, и с ними Синдбад вовсе не церемонился.