Анна Сеничева - «Перо зимородка» и прочие тайны

На выезде из Альтхофа станционный смотритель выдал свежих лошадей другому экипажу раньше нашего, потому что на козлах был его приятель, а на праведный гнев путников заявил, что не первый год на службе, и хлопнул дверью.

Пока ждали смену, Бернстайн нарисовал углем на стене домика смотрительскую физиономию, присовокупив к оной ветвистые рога и значительно увеличив уши. Удачно нарисовал – мимо не пройдешь. Под рожей было приписано: «Не первый год на службе». Грета за эту мелкую шалость напустилась почему-то на меня, хотя моя-то была только идея.

Багровый от гнева смотритель рыскал между пассажирами, ища виновного. Видимо, он рассчитывал встретить чей-то наглый и вызывающий взгляд, а мы тем временем смирно сидели в углу. Отто даже подобрал где-то палку и старательно изображал то ли хромого, то ли слепого.

– Неужели все так рвутся на эту разнесчастную выставку? – спросила Грета, глядя по сторонам. – Вы только посмотрите, еще два экипажа! Надо кренделей взять в буфете, а то съедят ведь…

– Любители искусства, конечно, имеются, – заметил Отто, потихоньку вытирая руки от угля. – Но не только в этом дело. Полно высоких гостей съезжается, будут торговать, договариваться, бумаженции разные подписывать… А насчет буфета мысль отличная. Только мне туда нельзя, смотритель прибьет. Поухаживайте за мной, сделайте милость.

– Везде выгоду найдет, – заметила Грета. – Такой прохиндей, а еще этот, как его… живописец!

Я пожала плечами.

– Так одно другого не исключает…

В Линденштадт явились уже под вечер, отбившись от расписания на два часа. Прошли через большой зал ожидания и встали на площади, обсаженной старинными липами. Было тепло и сыро – оттепель похозяйничала и здесь. На мокрой брусчатке сверкали фонари, голуби купались в лужах.

До самой ночи мы бродили по улицам. В одном заведении ели сосиски с жареной капустой, в другом пили кофе с марципанами. Обошли полгорода – от начала Королевского рва до острова Маргариты, где собирались художники, гончары, кузнецы и разные прочие мастера.

Когда наконец-то уселись на площади Трех королей неподалеку от гостиницы, куранты Рыцарской церкви уже отбивали половину десятого. Под бой часов из башенки выползла кривая фигурка рыцаря, потрясла копьем и уползла обратно.

– У меня ноют ноги, – заявил Бернстайн. Он вручил мне стакан глинтвейна и привалился к спинке скамьи. – Правильно Кунигунда в гостиницу направилась, она-то тебя знает. Ночью толком не спали, день в дороге тряслись. Столько времени еще впереди, но нет – надо сегодня каждый закоулок обшарить… Устал как собака.

– Вот и не трать сил на ругань. Надо пользоваться любой возможностью, – я пожала плечами, – мало ли что…

Отто достал из кружки сосновую почку, бросил на клумбу. Отпил горячего пряного напитка, что-то одобрительно пробурчал. Затем, видно, осмыслил мои слова.

– Мало ли что, говоришь? А что у нас вдруг может случиться?

– Откуда же мне знать… Это в Брокхольме крыша протечет или коза на чужом огороде капусту поест. Горелка у меня лопнет. А здесь все же столица, господин Бернстайн. Вихрь событий…

Бернстайн хмыкнул.

– А ты ничего часом не замыслила? Недаром же с Гретой так профессионально оценивали музейные экспонаты. Что-то конкретное знаешь про эту выставку? Или про нашу поездку?

– Не больше твоего. Органный концерт понравился?

– Уходишь от разговора. Ладно, так и быть – учитывая, что мы пробрались в собор за грошовое пожертвование, я ставлю концерту высшую оценку. Но жонглер на площади меня просто убил наповал…

Отто говорил еще что-то, а я все смотрела по сторонам. До нынешнего вечера и представить себе не могла, как сильно обрадуюсь этому городу – будто старому доброму другу. Он немного повзрослел с момента последней встречи, но похорошел и принарядился. Сняли леса с базилики Святого духа, подновили Регентскую башню. Достроили Малые ворота. Украсили доходные дома…

Но кроме домов и улиц я надеялась увидеть еще кое-что. Точнее – кое-кого. Сюда понагнали полиции со всего королевства, так почему бы среди этой армии правопорядка не оказаться и ему? Допустим, случайно. Или не совсем случайно. Поэтому так не хотелось уходить. Казалось, что сейчас, вот именно в ту минуту, как я встану и уйду, на площади появится один знакомый… А я уже буду на соседней улице. И мы разойдемся.

Разумеется, Бернстайну не к чему знать, что я ищу встречи с представителем закона, да еще не в последних чинах – вот бы обрадовался… Хотя на физиономию Отто я бы посмотрела.