Ольга Сурина-Чистякова - Не первая Вера

– О, да это не существа недостойные света дня, это моя новая муза! – маленькая женщина лет пятидесяти с коротким ежиком рыжих волос и веснушчатым ярко накрашенным лицом, пробиралась ко мне, стряхивая с ноги привязавшийся шарфик.

– Ну-ка, ну-ка покажись, дорогая! – она обошла меня вокруг, меряя придирчивым взглядом с высоты своего метрового роста, – М-да, конечно, внешнего впечатления прямо скажу: не производишь, – Она так задорно при этом улыбнулась, что прозвучало это как самая наивысшая похвала.

– Ну, да и ладно! Будешь от всех отличаться своими невыразительными серыми глазками и не прокрашенными волосами, зато сияние у тебя прямо изумительное. Сама что скажешь?

– Это вообще мой натуральный цвет волос – недовольно, но беззлобно парировала я. Казалось как-то глупо в моем неясном положении вступать в полемику относительно внешности с чудаковатой гримершей. Дома я бы не так отреагировала на замечания о «серых невыразительных глазках». Я вздохнула, опустила глаза.

– Ты чего? Здесь не место киснуть! У меня место становиться красивой! – заметила рыжеволосая дама. Она взяла меня за руку и усадила в удобное кресло:

– Я – Тамара. Ты всегда можешь найти меня здесь, если я тебе понадоблюсь. Ну, или в том шкафу, – она кивнула на гардероб, из которого недавно с боем выбралась, и хихикнула.

– Ты не волнуйся – она погладила меня по плечу. Наши взгляды встретились в зеркале, и мне на секунду показалось, что в её взгляде сквозит сочувствие. Она снова задорно улыбнулась, и ощущение пропало:

– Мне на счет тебя уже звонили. Сказали просто причесать и пока ничего не менять. Но, может, хочешь переодеться?

Я напряглась всем телом и отчаянно замотала головой. Моя белая футболка была мятая и кое-где в грязи, джинсы вытянулись в коленях и тоже были грязные, но это была моя одежда. Я в ней была дома. Она пахла моим миром, и менять её даже на царскую мантию я бы не согласилась ни за что.

Видя, что я не уступлю, Тамара встала на приставную лесенку и попыталась привести мою шевелюру в порядок. На запястье моего нового «мастера по красоте» виднелся уже знакомый мне со столовой металлический браслет, который бил током его обладателя, только кнопки нигде видно не было. «Наверное, есть какой-то общий пульт, который управляет этим орудием пытки», – размышляла я, – «У Маргариты на горле тоже был похожий обруч (очевидно, тоже бил её током в случае чего), видимо она рискует больше чем обслуживающий персонал».

Наконец Тамара удовлетворенно хмыкнула и отступила:

– Ну, что могу сказать… работать с тобой, видимо, придется много впоследствии, так что настраивайся: рано или поздно придется менять свои вкусы под чужие.

– Это под чьи же вкусы я должна подходить? – завозмущалась я, – Я замужем и мужу моему всё во мне нравится, а похитителям он головы оторвёт за меня! Я никому «подходить» здесь не буду!

– Милая, ты не кричи, а то услышать могут, – Тамара понизила голос до шепота, – Все так поначалу: кричат, ругаются, надеются…, но чем быстрее ты поймешь, что речь идёт о выживании, чем быстрее примешь то, что тебе пока «предлагают», тем дольше проживешь.

– А если нет? Мне тоже наденут ошейник как Маргарите вашей? Или обойдутся браслетом? – я в негодовании кивнула на руку стилиста. В ответ она убрала руку за спину и укоризненно покачала головой.

– Что со мной сделают? Может, Вы мне скажете? Почему никто ничего не объясняет?

– Я не имею права. Поверь, я очень хочу, но не могу ничего сказать. Это запрещено, чтобы не испортить Алькальду первое впечатление. Опыт показывает, что если «донор» знает, что его ждёт, то не отдает добровольно, сопротивляется…

Я обмякла в кресле, ноги стали ватными от слова «донор».

– Так вот я зачем здесь – пробормотала я и услышала свой голос как будто со стороны, – Меня похитили на органы. А вечером зарежут.

Тамара внимательно посмотрела на меня, потом внезапно прыснула от смеха:

– Ты, что, ненормальная? Вот придумала! Стала бы я тогда на тебя лак для волос изводить!

– Что тогда? Выпьют кровь? Это все вампиры, да? – не унималась я с круглыми от ужаса глазами.

Тамара залилась ещё громче:

– Вот дурочка-то попалась! Да не такой донор!

– Тогда что? Объясните, наконец!

– Просто, – начала она и тут в дверь нетерпеливо постучали.

На пороге с фонарем стояла Нина. Недовольно взглянув на меня проворчала:

– М-да, Том, что-то ты сегодня явно не перетрудилась. Выглядит она довольно паршиво. Ну да ладно, пора. Машина пришла.