Альфеус Веррилл - Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы

Тщательно осмотрев пещеры, я побрел по туннелю в долину. Вода быстро отступала, и мне удалось пройти значительное расстояние, выбрав более возвышенную местность. Почти неосознанно мои ноги привели меня к тому месту, где мы впервые вошли в долину. И очень удачно оказалось, что Судьба повела меня именно так. Обыскивая окрестности, я вскоре нашел побелевшие скелеты моих друзей-индейцев. Очевидно, их тела были оставлены там, где они упали, и хотя некоторых костей не хватало, и я не мог найти ни одного черепа, их смыло водой или унесли какие-то звери или птицы, я мог идентифицировать каждый скелет, поскольку в моем воображении я реконструировал трагедию, которая произошла раньше. Я бы хотел похоронить останки, но это было невозможно, и лучшее, что я мог сделать, это собрать кости вместе, сложить их в одну кучу и засыпать камнями из близлежащего русла реки. Без сомнения, гадая, что все это значит, Мумба помог мне. Потом я вспомнил о тех двоих, которые упали с лестницы, и решил добавить их кости к маленькому холмику. Кости, сильно сломанные, были там, у подножия пропасти, и когда я наклонился, чтобы поднять их, у меня вырвался невольный возглас восторга. Под скелетом Джоша, потемневшее и проржавевшим, но все еще пригодное для использования, лежало драгоценное мачете бедняги. Для меня это было дороже золота или бриллиантов. Тысячи вещей, которые раньше были невозможны, теперь станут легкими. С помощью тяжелого орудия с острым лезвием я мог валить деревья, мог построить плот, мог даже попробовать построить каноэ. С мачете в руке я почувствовал себя новым человеком. Вертя его в руках, я кричал и смеялся, пока Мумба, решив, что я сошел с ума, не отбежал на безопасное расстояние и не присел на корточки, готовый в любой момент прыгнуть на дерево. Но, когда, чтобы попробовать его ржавое лезвие, я рубанул им по кустарнику, и сталь, какой бы тупой она ни была, перерубило толстые стебли, Мумба смотрел на это с широко раскрытыми глазами и издавал странные звериные хрюканья от абсолютного изумления.

Я чувствовал себя более уверенным, более полным надежд, чем когда-либо с тех пор, как я был в долине. Даже мой пистолет, если бы я смог его найти, не был бы так желанен, как ржавый мачете, потому что с одним оставшимся патроном мой пистолет был бесполезен, тогда как с мачете я чувствовал себя готовым к любой чрезвычайной ситуации.

Прошло несколько дней после того, как я обнаружил мачете, и я начал как можно тщательнее исследовать долину. Дожди теперь прекратились, ярко светило солнце, и, за исключением луж тут и там, долина снова была сухой землей. Река, однако, все еще текла бурным потоком, и я знал, что дожди в более высоких землях вокруг долины все еще шли. В сопровождении Мумбы, как обычно, я побрел вниз по долине, следуя общему течению реки и ожидая найти узкий каньон или трещину в стенах, через которые протекал ручей. Для людей-обезьян такой выход был бы таким же хорошим препятствием, как и пропасть, поскольку, конечно, они ничего не знали о лодках и, следовательно, не могли покинуть свою ограниченную среду обитания через реку. Но я был обречен на горькое разочарование. Когда я, наконец, увидел скалистые утесы, которые образовывали нижний конец долины, я увидел, что река течет прямо у поверхности обрыва и исчезает в зияющей черной дыре, которая пронзила основание скалы. Это, казалось, решило вопрос бежать или не бежать. Я был таким же пленником, как если бы меня окружали стальные и бетонные стены, и с болью в сердце я чувствовал, что обречен провести остаток своей жизни в долине людей-обезьян. Остался только один луч надежды. На противоположной стороне долины может быть какое-нибудь место, где можно было бы взобраться на стены. Но добраться до другой стороны, как я вскоре обнаружил, было невозможно. Я должен был пересечь реку, а течение было слишком быстрым, слишком коварным и слишком опасным для меня, чтобы пытаться переплыть его. Моего предыдущего опыта нахождения в реке было вполне достаточно. Более того, я обнаружил, что ни один человек-обезьяна не умел плавать, и, следовательно, никто из племени никогда не был за рекой. Это в какой-то мере ободрило меня, поскольку я рассудил, что если ручей надежно преградит им путь, как это и произошло, то на другой стороне долины может быть легкий путь к бегству. Чем больше я думал об этом, тем более решительным я становился, чтобы выяснить, что лежит за рекой, и мне пришла в голову идея моста. Может показаться, что очень просто говорить о строительстве моста через узкую реку, где много больших деревьев. И при обычных обстоятельствах это не было бы трудным подвигом. Но если учесть, что моим единственным пригодным инструментом было сильно поношенное мачете, и что дикари никогда не учились рубить деревья, никогда не видели и не слышали о мосте и были полны безрассудного, суеверного страха перед пересечением реки, трудности, с которыми я столкнусь, могут быть несколько недооценены.