Ата Дурдыев - Сколько нам еще жить?..

На этот раз Ширали только молча махнул рукой, как бы говоря: «Ну, что мне с вами делать?..»

Расставшись с пограничниками, Гозель быстро пошла по улице, не замечая ничего вокруг. «Ну почему он такой нерешительный, — думала она, — сколько раз встречаемся, а он ни одного ласкового слова не скажет… Все смотрит и смотрит, язык что ли отнимается. Какой же он джигит? Вот Андрей — решительный, смелый, а этот художник, не поймешь его…»

Старший лейтенант Казарновский, выслушав рапорт Андрея и Ширали о «Жигулях» и новом человеке в доме чабана, похвалил пограничников за бдительность, а когда они высказали сомнение о певце, сказал:

— То, что иранский чабан поет, давно знаем. Но как ему запретишь это?

— Товарищ старший лейтенант, — горячо заговорил Андрей, — но я нутром чувствую…

— То что нутром — это хорошо, — улыбнулся начальник заставы, — только к твоему «нутру» надо бы и факты. Есть они у вас?

Пограничники переглянулись, вздохнули и Ширали произнес:

— Мы песни на магнитофон записали, потом слушали много раз. Поет он на туркменском языке. Я все перевел. Действительно — ничего особенного. Но понимаете, товарищ старший лейтенант, он одно и то же слово по-разному поет…

— Это как по-разному, — заинтересовался начальник заставы, — объясни?

— Тихо… не очень сильно… А то просто кричит. И порядок слов меняет. Вот тут у нас записано…

Ширали достал из кармана потрепанный блокнот, быстро нашел нужную страницу…

— «Вода в ручье — как слезы гор!» — это он во вторник пел, а в субботу уже по-другому: «Слезы гор — вода в ручье». Видите, как он слова переставил! Или вот: «Ветер гладит деревья руками», а через несколько дней — «Руками ветер гладит деревья».

— Может это случайно у него получается, — заметил Андрей, — а может, шифр…

— Так, — задумчиво протянул старший лейтенант, — интересно этот «солист» поет… Вот что, несите записи и лейтенанта Дадыкова найдите. Он, как и ты, Ширали, отлично язык знает… Послушаем эти «арии».

Внимательное прослушивание записей, детальный перевод, расшифровка порядка слов, громкость, с которой они произносились, — дали неожиданный результат. Дополнили звенья единой цепи…

…«Солиста» задержали в глухой предрассветный час, когда дождь заглушал все звуки, смывал следы, скрывал видимость. Спрятав терьяк под условленный валун и забрав оттуда золотые кольца и серьги, он возвращался через границу к себе за кордон. Задержание оказалось таким неожиданным, что он растерялся и не мог произнести и слова. На заставе он пришел в себя, но на вопросы не отвечал. Видимо, не хотел выдавать сообщника, надеясь на что-то. Его опознали некоторые жители села. Вспомнил его и Кучук-ага. Память у яшули была отличной, запомнил он Клычмурада, родного брата колхозного чабана Бекмурада… И без признаний «солиста» стало ясным, кто снабжал его ценностями, и кому он поставлял наркотики. Понятно, зачем колхозный чабан стремился пасти скот в запретной зоне, стал активным дружинником. Объяснялось и то, почему у него бывают чужие люди, и сам он ездит в Ашхабад и Ташкент… После недолгого запирательства Клычмурад рассказал все, начиная с того момента, когда брат зарезал пограничника, как вместе с отцом переходил границу, про свою безрадостную жизнь на чужбине… Он во всем обвинял Бекмурада — из-за него погиб отец, рассыпалась семья. Колхозного чабана решили брать с поличным.

Смутное беспокойство, чувство тревоги все чаще донимали Бекмурада в последнее время. Он плохо спал, лежал с открытыми глазами и в кромешной темноте появлялись образы полузабытых людей, картины прожитой жизни. Ворочался с боку на бок, прислушивался к ночной тишине, а тревога все нарастала, причиняя глухую боль. Щемящая тоска о прошлом перемеживалась с боязнью ближайшего будущего. Не мог Бекмурад забыть позор, нанесенный бегством падчерицы. Хотел, но не мог забыть — восставало все существо, злость рвалась наружу. Последние сомнения рассеялись после встречи с Хемра Курбановичем. Бекмурад решил действовать…

Ночь была такой темной, что протяни руку — пальцев не увидишь. Ветер заглушал все звуки, мешал прислушиваться. Андрей и Ширали возвращались из наряда на заставу. Делились впечатлениями о недавно просмотренном фильме.

— Индийские фильмы все, как братья, похожи, — говорил Ширали, шагая рядом с Андреем. — Сюжет они, конечно, лихо закручивают, но где ты видел, чтобы один парень одолел в драке пятнадцать бандитов? Там ведь тоже головорезы, ого, какие!