Михаил Найдич - Высшая мера

Славка вопросительно смотрел на друга.

— Понимаешь, денег-то нам не хватает на билеты. Но не горюй, я придумал… мы у Ленки позычим, одолжим значит:

— А отдавать как?

— Продадим рыбу или что-нибудь другое. Наскребем как-то.

— Да ну ее, эту Ленку, не надо связываться. На один билет нам хватит, так? На одно отделение я пойду, на другое ты. Ведь нам главное ЕЕ в лицо увидеть.

— Но в пьесе не два действия, а три. Кто же пойдет на третье?

— Разгадаем: кому повезет, тот и пойдет.

— И почему это ты пойдешь на первое? Может, я хочу…

— Ох и занудливый же ты! Пожалуйста, иди на первое, а потом вынесешь контрамарку.

Таким образом друзья пришли к согласию.

Семь часов вечера для июля — время не позднее: еще светло и солнечно. К театру двигались люди, по одному, парами. С песней подошла колонна красноармейцев, остановилась.

Петро вошел в здание в числе первых, и теперь Славка, скучая, раздумывал: куда уйти минут на сорок? Он, прежде всего, хотел купить мороженого, денег как раз хватало на маленькую вафлю. Продавец, одетый в белый фартук и потому похожий на дворника, стоял со своим возком в двух шагах от входа.

Но Славка решил пока не покупать, а пойти по улице — куда глаза глядят. Таких мороженщиков почти на каждом углу встретишь, купить вафлю можно и позже.

Когда закончилось первое действие, Славка, как было условлено, уже сидел на скамейке в садике — напротив театра. Беря контрамарку из рук товарища, он спросил:

— Ну как?

— Видел эту самую Ивченку, ее замуж выдают.

— Как замуж? За атамана Буряка?

Петро рассмеялся. Славка и сам понял, что сказал что-то не то.

— Чудак ты, ее же замуж выдают понарошку, только в пьесе. Там за нее одного дурака сватают, Стецька.

— Подожди, давай по порядку, — попросил Славка.

— Ладно, слушай. Стоит, значит, на окраине Харькова маленькая деревня…

— Как наша Гусаровка?

— Может, как наша… не перебивай. Ну, и живет там Оксана Ивченко, в пьесе она Ульяной называется. Вот ее и хотят просватать.

— Опять ты о свадьбе! Неужели там чего-нибудь поинтереснее нет, про войну, например?

— Разве ж я виноват? Там все про женитьбу, а о войне ни слова.

Славка произнес про себя название пьесы, подумал о нем и решил, что Петро, наверное, правду говорит: все там про сватовство и ничего другого.

— Пусть так, рассказывай дальше.

— Значит, навязывают ей дурня Стецька, а она любит хорошего парня Алексея. Давай беги, там уже звонок дают.

Славка убежал, а Петро сел на скамейку, весьма довольный самим собой. Ведь главного он так и не сказал другу: Оксаной Ивченко оказалась именно та женщина, о которой он, Петро, подумал еще вчера. Пускай Славка сам увидит и удивится, и поймет, какой у него друг — настоящий следователь, во!

И Славка действительно оценил проницательность Петра, — сперва в театре, затем, когда вышел. Он даже хлопнул друга по плечу: «Молодчина!».

Петро улыбнулся самодовольно, но в то же время его лицо продолжало оставаться озабоченным:

— Кто же пойдет на третье действие? Давай скорей разгадывать.

Славка вынул из кармана гайку и зажал ее в кулаке.

— Если угадаешь, в какой руке, пойдешь ты.

Петро долго не решался, какую руку выбрать, сопел носом, потом сказал:

— Хитрый! Не держи кулаки за спиной, а то я угадаю — а ты гаечку переложишь.

Славка пожал плечами: «Вот чудак» — и поднес кулаки к лицу товарища, давай, мол, выбирай любой.

— Нет, дай-ка уж лучше я гайку буду держать.

— Пожалуйста.

Петро долго прятал, перепрятывал, затем поднял руки — и Славка сразу же выкрикнул:

— Правая.

Удачно. Гайка была в правой.

— Нечестно, ты подглядывал, — вскипятился Петро. — Давай переиграем.

— Не буду. Я не подглядывал.

— Знаешь, что я придумал? Давай на палке гадать.

Возле скамейки валялась ветка, Петро поднял ее, оборвал листья, обрезал ножиком концы и обхватил ее кулаком у нижнего среза. Славка нехотя сжал ветку кулаком повыше. Петро — еще выше, потом снова Славка.

Выигрывает тот, чей кулак последним обхватит палку…

На этот раз повезло Петру.

— Пожалуйста, можешь идти, — чуть насмешливо сказал Славка.

Петро взял контрамарку и пошел. Потом остановился.

— Не пойду. Ты ведь обижаешься, иди лучше ты.

— Я? Нисколечко не обижаюсь. Больно надо.

— Ну иди же, я тебя прошу.

— Что-то не хочется, иди сам, — гордо сказал Славка.

Пререкаясь, они дошли до входа. И тут у Петра от изумления глаза на лоб полезли:

— Смотри, в дверях никого нет, можно так входить, без всякого!