— Не делай этого, Чандаура! — поддержало просьбу Аумакуа несколько неуверенных голосов.
— Оставь нам веру наших отцов и древние обычаи! — чуть смелее попросило несколько других.
Пример подействовал. Рассыпалась на куски висевшая над собравшимися тишина, и глухой шум прокатился волной над людскими головами. Люди просили и вместе с тем угрожали. Смиренно припадали к его ногам, но их глаза сверкали змеиным взором. Чандаура слушал и смотрел, презрительно улыбаясь. Когда народ немного успокоился и грозный гул превратился в ворчание и шепот, он подал знак Атахуальпе. Прозвучал короткий, громкий приказ главного вождя, и тысяча послушных и безотказных, как хорошо налаженная машина, воинов, образовав полукруг, двинулась на толпу. Внутри этого полукруга был король. Загадочная улыбка не покидала его лица. Чужой, далекий и неприступный, возвращался он в свою резиденцию. Он не соизволил дать народу никакого ответа.
Чандауре удалось спасти Изану благодаря трюку со сном и якобы объявленной ему во время этого сна воли духов. Он победил итонган их собственным оружием. И поэтому сейчас он не был доволен собой. Ему нравилась честная борьба. Попытка начать открытую кампанию против старых верований вызвала типичную реакцию. Король иронически улыбался при мысли, что уже столько раз он безнаказанно попирал их обычаи и оскорблял их святость. Но никто об этом не знал. Чандаура святотатствовал втайне, крал словно вор. Никто не догадывался, что вот уже девять лет его возлюбленной была жрица Руми. Только Атахуальпа и Ваймути были посвящены в тайну их отношений, он — друг и белый человек, она — кормилица, почти что вторая мать принцессы.
Огромная и пламенная любовь Руми была словно неопалимая купина, которая вела Чандауру через пустыню его жизни на острове. Она была ему всем — любовницей, подругой, женой. Слепо ему преданная, она видела в нем существо высшее, неземное, на сильное плечо которого она могла опереться и безмятежно взирать в будущее. Она переняла от него его веру, освободилась благодаря ему от страха перед неведомыми силами. Богиня Пеле, чьей жрицей она была, перестала для нее существовать. Ее совершенно не мучило чувство вины перед божеством, в существование которого она не верила. Она была жрицей только с виду. Обряды, которые она совершала, не имели для нее никакого смысла. Это был набор механических действий, за которыми зияла пустота. Душа же Руми была до краев заполнена Чандаурой.
По-другому смотрела на него старая кормилица. Она считала короля воплощением демона, прекрасного, но злого, который вторгся в святилище и очаровал жрицу мощью своей красоты. Огромная, почти материнская любовь к принцессе и суеверный страх перед ее соблазнителем превратили Ваймути в невольную наперсницу этого греховного союза. Тайну возлюбленных она не открыла бы никому, даже если бы ее подвергли пыткам. Тихая, покорная, с улыбкой робкого смирения на лице, она незаметно устранялась в самые отдаленные уголки святилища всякий раз, когда он уверенным шагом приближался к Руми и заключал ее в свои королевские объятия. Молчаливая, немногословная и осторожная, она неоднократно предупреждала их о грозящей опасности и ловко умела отвлечь от них внимание посторонних.
Чандаура высоко ценил ее помощь и преданность, но и недолюбливал ее. Он инстинктивно чувствовал ее антипатию и видел в ней воплощение всех враждебных ему традиций и суеверий, господствующих на этом острове.
Поэтому, когда после шумного сборища он отправился к святилищу Пеле на условленное свидание со жрицей, а вместо своей любимой встретил на пороге Ваймути, в его взгляде можно было прочитать недружелюбие, граничащее с гневом.
— Где Руми? — раздраженно спросил он.
Старая хранительница священного огня спокойно выдержала его взгляд.
— Чандаура, ты поступаешь плохо, преследуя наших богов и духов наших предков. Зачем ты дерзкой рукой хочешь разрушить то, что на протяжении многих веков было окружено уважением и любовью? Зачем ты гневишь тени наших предков? Тебе не достаточно святотатства, которое ты совершаешь здесь, в этом храме?
— Где Руми? — повторил он вопрос твердым, как лезвие меча, голосом.
Из складок занавеси, заслоняющей алтарь, показался силуэт любимой.
— Я здесь.
Она обхватила его шею смуглыми руками. Ваймути со вздохом скрылась в глубине храма.
— Зачем ты послала ее мне навстречу? — спросил он, гладя ее черные косы.
— Она сама на этом настояла. Ей хотелось предостеречь тебя от мести их богов и предков. Что ты от нее хочешь? Она — старая, суеверная, но доброжелательная к нам женщина.
Читать дальше