Виктор - Страшные Соломоновы острова

Был у Натахи пунктик – полнейшее неприятие грязной посуды. И незамедлительное энергичное полоскание по этому поводу моих горемычных мозгов. А делала она это неподражаемо и по любому поводу. Вплоть до настойчивых мыслей о суициде у объекта приложения ее усилий. В данном случае – у меня.

Глава 24. Истина – в простоте

Я даже на всякий случай успел сгонять в душ по-быстрому и в ожидании секретаря-переводчика вдумчиво порешал проблему уместности крохотного накатывания на грудь.

Наташка влетела в дверь как ошпаренный электровеник, и в квартире сразу стало тесно. Подобрав ее под локотки, я направил изнемогающую от любопытства фурию по направлению к кухне. Умудрившись по пути скинуть свою куцую курточку и ослепив меня загорелым пупком, она мазнула взглядом по зеркалу, что-то озабоченно поправила в гнезде прически и наконец-то уселась на кухонном диванчике, изнывая от нетерпения.

Флегматично извлекая из ее сумочки две бутылки «Козела» и сделав одной из них «чпок», я уселся рядом. Предстоящая процедура допроса внушала легкий ужас.

– Так. Ну, давай, – с места в карьер погнала Натаха.

– На, – протянул я ей оставшегося «козла».

– Смешно, – забавно сморщила она носик. – Давай, рассказывай. Во что вляпался? Только подробно и... очень подробно. И убери от меня эту гадость, – брезгливо отодвинула она на край стола гордость чешских пивоваров. – А если хочешь угостить девушку напитком, то уж будь добр сообразить что-нибудь более приемлемое.

Я молча открыл дверцу холодильника, продемонстрировав прилипшую к ней бутылку клюквенной наливки и полупустую емкость с водкой. Очаровательно прикусив нижнюю губу, нарушительница спокойствия после секундного мозгового штурма незатейливо вынесла приговор клюкве.

Набулькав примерно граммов пятьдесят в дежурный фужер, я старательно закурил, наслаждаясь последними мгновениями тишины.

– Ну, чего замолк? Ты что, не понимаешь?! Я такое пережила! Ужас! Кошмар! – нервно подскочив, заметалась она по кухне.

Я ощутил вдруг дикую апатию и попробовал воззвать к милосердию.

– Натах, а давай просто посидим и выпьем. А потом ты уйдешь.

Она остановилась как вкопанная и с изумлением уставилась на меня. Я по инерции продолжил:

– Ну, честно – не до тебя сейчас. Без обид.

– Ка-ка-йа-а жа-а-лость, – неимоверно растягивая гласные и не отводя от меня потемневшего вдруг взгляда, прошелестела Наташка и ме-е-ед-ле-е-нно потянула с себя футболку, обнажая свою бесподобную неописуемую грудь...

Еще через секунду я с искренним изумлением обнаружил вместо себя подвывающего от вожделения, нервно суетящегося гамадрила, который, подпрыгивая и похрюкивая от невыносимой страсти, помогал хохочущей девушке избавиться от остатков абсолютно неуместного текстиля...

А еще через час я, опустошенный и умиротворенный, лежа дымил в потолок и лениво размышлял о бренности всего сущего. Из ванной доносился плеск резвящейся наяды.

– Ну что, мой временный повелитель? – привычно умащиваясь у меня на плече, промурлыкала игривым котенком вернувшаяся девушка. – Судя по твоей масляной роже, не все так плохо в этой жизни?

Я согласно пробурчал что-то неразборчивое.

– Замечательно, – легонько царапнула она коготками мою раскудрявую грудь. – Тогда давай так. Памятуя одну из твоих любимых сентенций – «Не хочешь, чтобы тебе врали, не вытягивай информацию из человека насильно» – поступим следующим образом. Ты сейчас сам расскажешь все то, что, по твоему разумению, просто неприлично мне не рассказать. А там посмотрим. Хорошо?

Я смирился и постарался быть предельно лаконичным.

– Ну, поехали покопать. Покопали. Нашли очень старую книгу. Дорогую. По телефону сболтнули кому не надо. Тут же нашлись претендующие на находку. С серьезными возможностями. Но этих плохих дядей энергично приструнили хорошие дяди. Книгу мы отдали в монастырь. Сейчас все устаканилось. Как-то так.

– Понятно, – протянула приподнявшаяся на локте и не отводящая от меня пристального взгляда Натаха. – Ну, к этому мы еще вернемся. Вернемся, я сказала, – с тонким намеком проверила она угомонившимися было ноготками прочность моего эпидермиса и вновь замурлыкала. – А расскажи-ка ты мне, милый, о немцах. Как они тебе показались?

Я слегка удивился.

– А что тут рассказывать? Нормальные ребята. Все было хорошо. С этой стороны у тебя проблем нет. Можешь смело требовать у Дитера прибавки к зарплате.

– Да это понятно. Я не о том, – старательно искала она нужные формулировки. – Ты мне вот чего скажи. Неужели Хелена эта не клюнула ни на тебя, ни на Димыча? Не хотела говорить, ну да ладно. Признаюсь. В лесу вы с Димычем – мачо свирепые. Мужики мужикастые. Лично у меня на наших совместных выездах постоянно присутствовал глобальный паралич воли. Хотелось просто угадывать все твои желания и предвосхищать их. Что для меня предельно нехарактерно. Ну, ты знаешь. Неужто немка не повелась ни на одного из вас?