Олег Губайдулин - Палач демона

В 1521 году Жан Бьен – инквизитор католической церкви приговорил Мишеля Вердена к сожжению на костре за совершенные им убийства. Мишель служил егерем в лесу, где уже целый год пропадали люди. Один из прохожих подвергся нападению волка, но сумел отбиться, ранив того в лапу. Добравшись до хижины егеря, прохожий с удивлением и ужасом обнаружил раненного человека, у ног которого лежала волчья шкура…

– Да, все, что вы тут прочитали и рассказали нам, действительно напоминает убийства оборотня, – согласился Арно. Но нигде и ни разу я не читал и не слышал о том, чтобы оборотень, разорвав кого-то, втягивал в себя какую-то непонятную дымку…

– Дорогой друг… – внимательно взглянул на него отец Пьер. … Неужели вы на самом деле не догадываетесь, что именно означает сей ритуал?

– Нет, – пожал плечами Арно.

– Это чудовище высасывает души убитых им людей! – воскликнул священнослужитель. Или одну, как принято сейчас говорить, из человеческих энергетических оболочек – эфирных тел. Тут трудно сказать точно. Но оно ими питается, словно вурдалак кровью!

– Но я никогда о таком не слышал! Так что мы будем делать? – спросил Николай Михайлович.

– У меня здесь имеется несколько осведомителей, – ответил отец Пьер. Они на жаловании святой церкви и выполняют отдельные поручения. Я уже распорядился, чтобы любой из них, если увидит или заметит, или узнает что-либо необычное, либо подозрительное, немедленно сообщал мне. И еще. Здесь, в Этампе, сейчас скрытно работает полицейская бригада из Парижа. Они вместе со своими местными коллегами также ведут скрытое наблюдение за всем, что происходит.

– Понятно, – кивнул Серов. Значит, будем третьей колонной.

– Угу… – кивнул Арно.

Отец Пьер отвел их в гостиницу, которая расположилась в центре городка.

– Неплохой интерьерчик, – внимательно оглядев свой двухместный люкс, резюмировал Николай Михайлович. Пожалуй, если не возражаешь, приглашу тебя, – обратился он к Серову. Ты же по-французски не кумекаешь, да и я тоже. А месье Готье пусть вместе со своим приятелем Жюльеном поживет…

– Согласен, – кивнул Арно.

Поужинав и выпив на ночь по паре бокалов красного вина, приятели еще некоторое время поспорили в номере у Арно о природе неведомого существа. А затем, около полуночи, отправились спать.

…Месье Готье внезапно проснулся: будто кто-то толкнул его в бок. Открыв глаза и все еще находясь во власти сна, он прислушался. Все было, вроде бы спокойно. Тишину ночи нарушало лишь сладкое посапывание его приятеля Жюльена, который без задних ног дрых в соседней комнате люкса. И вдруг Арно осознал, что находится не в постели, а где-то под потолком номера! Взглянув вниз, Готье увидел… самого себя! Он лежал в кровати и мирно спал! Детектив принялся лихорадочно озираться. И тут почувствовал, что кто-то очень осторожно берет его под руку. Резко обернувшись, Готье увидел перед собой… собственное лицо! Оторопело посмотрел вниз… Тот Арно, который в кровати, продолжал мирно спать!

– Да что же это… – пробормотал он. Однако, другой месье Готье, тот, что взял его под руку, молча улыбнулся и, приложив палец к своим губам, прошептал: «Т-с-с!» И плавно вытянул Арно за собой – прямо в окно! Детектив совершенно отчетливо увидел сверху тот самый отель, в котором только что находился. Вот внизу по ними медленно проплыла церковь Богоматери и потянулись крыши домов…

Наконец, третий месье Готье, увлекший за собой месье Готье первого, плавно приземлил их обоих возле какой-то старой полуразрушенной башни. «Т-с-с!» – снова прошипел Арно номер три и, отпустив своего спутника, отступил на пару шагов назад. Арно номер один показалось, что таинственный спутник пытается внимательно разглядеть его в неверном свете пробуждающейся зари. Оба стояли на мягкой траве, сплошь покрывавшей подножие башни.

– Это донжон Гвинетт, – тихо произнес третий Арно. Печальные останки некогда мощного замка Этамп.

– Спасибо вам за любопытную экскурсию, – хрипло (так ему показалось) ответил первый Арно. Но скажите, пожалуйста, мне все это сниться? Произнося эти слова, Готье внимательно разглядывал своего черноволосого спутника. – «Лет тридцать – тридцать пять» – мысленно отметил он про себя. – «Синие джинсы, черный свитер, легкая синяя же куртка, а на ногах – обычные кроссовки. Лицо худощавое, чисто выбритое. На пальце – тяжелый золотой перстень с красным камнем. Казалось бы, обычный горожанин, каких здесь пруд пруди. Но вот глаза… Они же, как мертвые…»