Константин Кузнецов - Механическая пустошь

Сквозь тишину прорвались посторонние звуки. Шаркающий шаг и прерывистое дыхание. Дар вжался в стену и посильнее обхватил острый инструмент наподобие отвертки, который он прихватил с верстального стола.

Вначале показался свет. Тусклый, бледно-голубой. Он словно облако парил над замлей слегка покачиваясь в стороны. Спустя какое-то время Дар догадался, в чем тут дело. Светящийся ошейник обвивал шею итола, который плелся по коридору. В руках ведро, швабра. Но главное — он был не один. Следом за ним возвышалась горбатая фигура твари. Огромные шипы проступали сквозь балахон на оглобле спины. Он не подгонял и не шпынял раба. Просто шагал в след за ним безмолвным надзирателем. И что удивительно — тварь вообще не издавала никаких звуков.

Еще раз удостоверившись, что в коридоре больше никого нет, Дар поудобнее прихватил заостренный инструмент. Когда в проеме показался колючий горб, странник не стал медлить. Выпрыгнув, он впился в противника, словно шершень. Игла с легкостью проникла в податливую плоть. Никакой кровавых брызг, истошного вопля — вообще никакой реакции. Лишь после третьего удара тварь удосужилась неуклюже обернуться и взмахнуть трехпалой лапой.

Дар удержался. Оттолкнувшись ногами от стены, он потянул ее вниз, продолжая использовать острый инструмент. На этот раз тварь проявила активность. Но длилась она не долго: стальной захват странника все же вынудил ее потерять равновесие. Теперь главное было не останавливаться. Дар ощутил себя лесорубом, который спешит до заката выполнить установленную норму. Правда вместо щепок он выколачивал из странного существа нечто напоминающее пыль.

После двадцатого удара, он внезапно остановился и с интересом уставился на дело рук своих.

Тварь лежала на боку — балахон был небрежно распахнут что дало возможность рассмотреть ремешки креплений. Присев, Дар потянулся к креплениям, когда рядом раздалось жалобное завывание. Илот обхватил себя руками и тихо постанывал, скорбя о кончине хозяина.

— Заткнись! — рявкнул странник. Но тот даже не подумал. А лишь усилил свои стенания.

Махнув рукой, Дар принялся за дело. Ремешки не без труда вышли из креплений и маска ужасного чудовища выйдя из пазов, отлетела в сторону.

Перед странник лежал обычный человек. Из плоти и крови. Отличие был лишь в том, что плоть эта давно сгнила, а кровь засохла превратившись в тлен. Распахнув одежду мертвеца, Дар заметил еще кое-что. От ключиц до солнечного сплетения дряхлое тело скрывал стальной нагрудник с всевозможными датчиками, часами и механизмом для завода.

Почти такой же образец как был в кукольном подвале, — подумал Дар. Впрочем, он и раньше встречал подобных существ. Не так часто как в Ржавой гнили или Хрипатом конусе. Но оно и понятно — там ведь не было ни одного корабля поселенцев. А здесь настоящая Механическая пустошь.

Вытащив заводной ключ, Дар быстро убрал его во внутренний карман и покосился на илота.

— Хватит драть горло.

На этот раз раб отреагировал более правильно. Вытер нос, глаза и подслеповато уставился на убийцу своего надзирателя.

Дар лишь поразился — насколько сильно эти мертвяки подавили волю своих рабов. Ведь обруч на шее илота использовался лишь для освещения. Никаких цепей, кандалов или чего-то подобного. Впрочем, зачем нужны путы, когда так поработали над сознанием. Да и сил хватает максимум на то, чтобы волочить свои тощие ноги.

— Держи, — протянул ему инструмент странник.

Илот испуганно замотал своей тощей головой. Тогда странник небрежно швырнул оружие к его ногам.

— Свободу надо заслужить! — дал он рабу последний совет, и подхватив тело оттащил его в темный угол. Затем подхватил маску, балахон и направился в глубь коридора.

Вдоль длинного перехода соединявшего два отсека располагались капсулы пилотов. Крохотные отделения для сна. С тех пор, они окончательно потеряли свое предназначение превратившись в камеры пыток. Дар двигался осторожно, стараясь повторить беззвучную походку горбатой твари, костюм которой он нацепил на себя.

Изредка, его взгляд касался стеклянных клеток. Всего на пару секунд. Смотреть долго на это он был не в состоянии.

Он — кто прошел не одну сотню миль, и видел ни одну тысячу смертей, не мог выдержать того ужаса, что творился в прозрачном кубе. Пискля был прав, там были уже не люди. Комки боли. истерзанные души, сгустки страданий — кто угодно но только не обреченные, попавшие в Грей-Рок благодаря каракулям на воловьей коже.