Александр Дёмышев - Тихий океан… лишь называется тихим

– Найн, найн, – пытался воскресить в памяти школьный курс немецкого Игорь. – Нихт проблем. Короче, иконе чуть меньше ста лет. Она хоть и старая… альтен… самый конец девятнадцатого века, но исторической и культурной ценности не представляет. У вас будет соответствующая справка на руках. Ферштейн?

– Ja, ja. Ich verstehe, – задумчиво кивал Фридрих. – А ещё документы?

– Ес, то есть… конечно! Всё продумано. Сделаем справку из магазина. Покупку оформим официально, через кассу. Комар носу не подточит! – убеждал Игорь.

– Ja, natürlich… Но, если всё по закон… В чём тут… э… как это по-русски… под-вох?

– Найн! Нет подвоха! – замахал руками Игорь.

– Тогда зачем вы платить большие деньги? Можете сам вывезти икона.

– Понимаете, Фридрих, я законопослушный гражданин, – пальцы Игоря машинально потянулись ко рту, он почесал губы. – Просто мне ближайшие года три заграница не светит. Я ж много лет на «АВИТЕКе» отработал, в руководстве, да. И у меня первая форма допуска к секретной информации была, я подписку давал, так что…

– Что же такое страшное делать этот завод? – поинтересовался Фридрих.

– О! Вы есть немецкий шпион? – глаза Игоря расширились в притворном ужасе, и компаньоны громко рассмеялись.

Фридрих уточнял какие-то несущественные детали. Он, сам не зная зачем, тянул время. Игорь на каждый такой дурацкий вопрос, не жалея сил, обстоятельно отвечал. Когда вопросов по отправке иконы не осталось, молвил:

– Ну, вот, в общем, и всё; вернувшись в Германию, вам нужно будет лишь продать икону определённому человеку. Официально продать, по закону. Ну и получить толстенький конвертик – ваше неофициальное вознаграждение.

– Что же, если этот неофициальный конверт есть единственный нарушение закона в данном проект… – бормотал, поднимаясь из кресла вслед за гостем, Фридрих.

– Да какое же это нарушение?! – перебил, почти искренне возмутившись, Игорь. – Что я, и поблагодарить своего приятеля не имею права? Считайте это моим подарком. Вы мне, как друг, поможете бесплатно. А я вам, как друг, подарю деньги на лечение сердца. Так нормально?

– Так… лучше, – ответил Фридрих, пожимая протянутую на прощание руку.

До отъезда оставалась ещё пара дней – время, за которое Игорь собирался уладить все вопросы с документами. Фридрих, прихватив зонт, вышел на очередную прогулку. Он хотел найти место, где стоял их барак. Но, бредя по Октябрьскому проспекту вдоль завода ОЦМ, вместо дум о пережитом плене и войне он размышлял лишь о предстоящем деле. Фридрих считал себя лютеранином. Вопрос, не делает ли он что-то греховное, участвуя в этом деле с иконой, возник в голове Фридриха в первый же вечер. Но, пораскинув на досуге мозгами, немец убедил себя, что всё в порядке.

Во-первых. Для него, протестанта, икона являлась просто картиной, не более. Да, сюжет религиозный и всё такое, и он ко всему этому относится с уважением. Но! Лишь с уважением – и только. И никакого мистического подтекста.

Во-вторых. Он легально приобретает эту картину. То есть, икону. Оформляет необходимые документы, открыто перевозит её в Германию, там официально продаёт. Всё законно, честь по чести.

Назойливые подозрения, что тут не всё чисто, Фридрих отгонял: «Я чересчур мнителен. Нужно стараться видеть в людях хорошее. Излишняя подозрительность – вот грех!» Его промокшие ботинки хлюпали по лужам, а в голове крутилось: «Я смогу начать лечиться, не напрягая родных. Без операции – скоро загнусь, а так поживу ещё несколько лет. Шунтирование дорого стоит. Возможно, это мой последний шанс. Разве не об этом я молился? Не использовать данный шанс – вот грех!»

В раздумьях немец не заметил, как прошёл вдоль всего завода ОЦМ. В начале пятидесятых это предприятие ещё строили. Свернув с оживлённой улицы за угол забора, оказался он в тихом местечке. Тут, остановившись, попытался собраться с мыслями: «Так, хватит метаться! К чему вся эта философия? Я же согласился участвовать, а взвешивать все „хорошо“ и „плохо“ буду после шунтирования!» Он стоял так пару минут, пытаясь окончательно отбросить сомнения, прежде чем продолжить путь. И уже собирался двинуться дальше, но тут…

О, ужас! Из-за угла вывернул тот самый бугай-мордоворот из ресторана. Карлос, или как там его!? Этот огромный чёрный тип был всё в том же расстёгнутом кожане. На морде, не смотря на пасмурную погоду, красовались широкие солнцезащитные очки. Мысль молнией пронзила мозг Фридриха: «Он шёл за мной по пятам, выслеживая, чтобы расквитаться!» Безлюдное место вполне подходило для «мести за дедов»!