Артур Дойль - Мир приключений, 1922 № 02

— Каким образом?

— Она была в курсе моих дел. У меня большие дела, м-р Холмс, и в них заинтересовано много маленьких людей. Я могу выигрывать и проигрывать, но они проигрывают всегда. Это не только отдельные лица, — целые общества, города и даже народы зависят от меня. Финансовые операции — трудная игра, в которой выигрывают только сильные. Я занимался всем, что могло приносить доход. Мне везло. Всюду меня сопровождала удача и мне некогда было жалеть тех, кто в зависимости от моей удачи терпел убыток; но она, Грас, смотрела на это иначе. Она говорила, что один человек не смеет строить своего счастья на несчастьи десятков тысяч людей, остающихся без средств к существованию. Она старалась убедить меня, что доллары не являются единственной ценностью на свете. Она видела, что я прислушиваюсь к ее словам и вскоре убедилась в том. что может принести счастье многим людям, влияя на меня и мои операции. Поэтому-то она осталась, и наша жизнь пошла своим чередом… И тут произошло то, что известно всем.

— Не можете-ли вы подробнее осветить обстоятельства драмы?

Король золота замолчал. Опустив голову на руки, он напряженно думал.

— Это темная история, — сказал он. — Я не могу отрицать, что все против нее. Но женщина живет совершенно иной жизнью, чем мы. Ее поступки не всегда доступны исследованиям мужской логики. Сначала я тоже, как и все, думал, что виновата мисс Дунбар, но потом мне пришло в голову еще одно объяснение. Я передаю вам только свои соображения, м-р Холмс, и вовсе не настаиваю на их правильности. Моя жена была ревнива; это не была обычная, матерьяльная ревность, а скорее чисто духовная; завистливое чувство по отношению к молодой англичанке, которая завладела моим вниманием и привязанностью до такой степени, какой никогда не могла достигнуть моя жена. Правда, это было благотворное влияние, но жена не понимала этого. Она была оскорблена и возненавидела мисс Дунбар, как может ненавидеть только южанка. Женщина с Амазонки заговорила в ней. Может-быть, она даже составила план убийства мисс Дунбар или только хотела пригрозить ей револьвером и заставить ее уйти от нас. Могла даже произойти небольшая схватка, во время которой произошел случайный выстрел, при чем пуля попала именно в жену, державшую оружие.

— Я уже думал об этом, — сказал Холмс.

— В самом деле, это единственная возможность, чтобы утверждать, что мисс Дунбар— не убийца.

— Но она отрицает это.

— Хорошо. Дальше. Понятно, что женщина, очутившаяся в таких обстоятельствах, схватывает оружие и бежит домой; она прячет его среди платьев, едва ли соображая, что делает, и, когда, наконец, оружие найдено, она пытается отговориться полным незнанием, хотя все улики против нее, и ее уверения тщетны. Кто может возразить против такого предположения?

— Сама мисс Дунбар.

Холмс посмотрел на часы.

— Я думаю, что мы выхлопочем необходимое разрешение сегодня утром и поедем. в Винчестер вечерним поездом. Может-быть, поговорив непосредственно с мисс Дунбар, я смогу оказать ей и вам больше пользы, хотя не обещаю, что мои выводы будут непременно такими, как хотелось бы вам.

Мы не сумели достать разрешение так скоро, как хотели, и поэтому вместо Винчестера отправились прямо в Тор-Бридж, Гемпширское имение мистера Нейль Джибсона. Он не поехал с нами, но у нас был адрес сержанта местной полиции Ковентри, который осматривал тело убитой. Сержант, высокий, сильный мужчина, отличался несколько странной манерой говорить. Он производил впечатление человека, который знает больше, чем хочет сказать; но забавно то, что вещи, сообщаемые им самым таинственным топотом, не имели ровно никакой ценности. Если бы не эта слабость, его вполне можно было бы назвать честным, верным служакой, который откровенно сознается, что не может сам разрешить загадку и с благодарностью принимает пашу помощь.

— Во всяком случае, м-р Холмс, мне приятнее работать с вами, чем с кем-нибудь из Скотланд-Ярда, — говорил он. — Как только в дело вмешивается Скотланд-Ярд, он моментально оттирает местную полицию на задний план, и все начинают ее бранить за беспомощность. А вы хорошо работаете, я слышал, и гораздо честнее их.

— Я не люблю, чтобы мое имя фигурировало в отчетах, — сказал Холмс, к величайшей радости нашего собеседника, — и очень просил бы вас не упоминать о моем участии в этом деле.

— Вы очень любезны, м-р Холмс. Я знаю, что и на скромность вашего друга, д-ра Ватсон, можно положиться, а теперь, пока мы еще не дошли до места преступления, я хотел бы предложить вам один вопрос. Я никому об этом не говорил, кроме вас, — Он осторожно оглянулся во все стороны. — Как вы думаете, не замешан-ли в этом деле сам Нейль Джибсон?