Илья Сирота - Профессор Матусос и цирманский зверь

Тут нужно отметить, что платой за необычайную экономию времени была столь же существенная опасность, так как лежавшее за забором капустное поле было не просто полем, а полем почтенной мамаши Тиндентру. И капуста была не просто капустой, а капустой, поставлявшейся к столу самого Эрлика XXVIII. Да что там Эрлик XXVIII! Это поле питало транских монархов уже почти сто лет, и именно из листочков и кочерыжек с этого поля раз в пятилетие готовили знаменитый турстсондский королевский капустный муртутон. За право отведать его за одним столом с правящим монархом придворные боролись почти так же яростно, как за свои чины и ордена.

Профессор был честным человеком и когда открыл короткий путь домой через поле, начал с попытки договориться. Он вежливо просил мамашу Тиндентру дать ему ключ от калитки и даже подготовил письменную клятву не повредить ни одного листочка на грядках за своей подписью и подписями двух других профессоров из Большого университета, поручавшихся за него. Он приглашал даму на обед в любимую таверну. Он предлагал ей установить плату за проход по ее полю. Но Тиндентру была непреклонна: суп из синеножки ела, с поручительством ознакомилась самым внимательным образом, но в конце неизменно отвечала отказом. Тогда профессор перешел к военным действиям.

За годы противостояния обе стороны испытали множество приемов нападения и защиты, но в серьезные соперники профессору почтенная огородница, конечно, не годилась. Проход через поле был у профессора отрепетирован как придворный танец трипогобль.

Профессор сделал глубокий вдох и решительно раздвинул доски. Про себя он считал, чтобы, как в танце, не сбиться с ритма. Раз! Поставить на место доски. Два-три-четыре! Перепрыгиваем через грядки, оказываемся на тропинке, бежим со всех ног. Пятнадцать! Из конуры наперерез стартует пес Ухорван. Отлично, если сегодня его смена, он гораздо менее опасен, чем его приятель Хряп. О! А Хряп-то сегодня тоже тут. Нехорошо. Придется ускориться. Мамаша, вы сами виноваты, придется пробежать прямо по кочанам. Двадцать четыре! Хрумс (кочан) Двадцать пять! Хрумс (кочан). Двадцать шесть! Чавк (фу, гнилой). И цвет кочана странный. Что это может быть? Похоже, на поле пробрался грызлоносик. Надо будет предупредить мамашу Тиндентру, а то весь урожай погибнет. Даже в минуты опасности профессор оставался истинным ученым и джентльменом.

Не отвлекаться! Тридцать семь! Резкий поворот. Массивный и неловкий Ухорван как обычно поскальзывается и улетает в кучу садового инструмента, теряя драгоценные секунды и выбывая из гонки. Сорок один! На грохот и визг выбегает сторож и включается в гонку. Теперь главное не потерять темп и не сбиться со счета. Остался один последний раунд и его важно выполнить точно и четко.

Шестьдесят три! Сегодня Хряп пытается превзойти самого себя и несется даже быстрее обычного. За ним бежит сторож. В лидерах гонки пока профессор, на его стремительно нагоняют. Шестьдесят девять. И все же еще рано, главное, не поддаться панике. Семьдесят! Хриплое дыхание Хряпа как будто почти у самых ног профессора. Еще два счета… Семьдесят шесть! Семьдесят семь! Пора!

Разворот лицом к Хряпу. Семьдесят восемь! Раскинуть руки в стороны, встать на цыпочки и закричать во все горло. Обескураженный Хряп обнаруживает, что цель вдруг стала больше и выше и уже не убегает, а может быть, даже собирается напасть. Хряп резко тормозит и пытается понять, что произошло… Но тут, разгоряченный азартом погони, сзади подбегает сторож, спотыкается о Хряпа и падает прямо на него, придавливая собаку всей тяжестью. Получив около семи секунд форы, профессор с достоинством покидает капустное поле через центральные ворота. Восемьдесят шесть! Чистая победа! Беспроигрышная серия профессора Матусоса продолжается!

Все еще тяжело дыша, но с победной улыбкой на лице профессор поднялся на второй этаж дома двадцать один по улице Блюдечная Слобода, и открыл ключом дверь в свое скромное жилище. Это была квартира… Хотя, нет. Это была пещера, стены и своды которой были образованы могучими наслоениями книг, огромных фолиантов и тоненьких брошюрок, рукописей и даже свитков. Рискуя вызвать обвал, между сталактитами и сталагмитами из всевозможных изданий можно было пробраться к трем чужеродным включениям в этой толще человеческого знания: к письменному столу, к кровати и кухонному уголку с крохотной печуркой и умывальником.

Король Эрлик XXVIII после даже целого часа езды в тряской карете все равно так и не решился зайти в недра жилища профессора и предложил перенести беседу с ним во дворец. А после состоявшегося там очень увлекательного разговора о судьбах транской науки король… Ну, он должен был бы растрогаться и пожаловать профессору Матусосу роскошный дом с видом на залив Удачной Рыбалки, но… Он растрогался, да, но дом не пожаловал. Жалко стало.