Николай Чернышев - Западня

Итак, втроем (с нами, конечно, был и Шерлок) мы отправились в это путешествие. Июльское голубое небо было безоблачным, солнце припекало. Первые три километра шли по полевой дороге вдоль реки, через разноцветные поляны и шумевшие под ветром перелески. Петя шагал справа от меня и, взмахивая время от времени длинным прутом, рубил им, как саблей, попадавшиеся по дороге высокие стебли татарника. Шерлок шнырял между кустами далеко впереди. Временами он выбегал на дорогу и, удостоверившись, что мы идем за ним, снова пропадал в придорожных зарослях.

Спутник мой оказался разговорчивым и любопытным мальчиком. В первые же полчаса он успел рассказать все о себе и теперь донимал меня, засыпая потоком вопросов. Особенно его, конечно, интересовало, почему медь, которую мы ищем, когда-то добывали, а потом забросили. Я сам когда-то подробно выяснял этот вопрос, поэтому прочел ему целую лекцию. Петя слушал внимательно, рассказ, видимо, увлек его.

История и действительно была интересная. Лет сто тому назад пермская земля славилась своей первосортной «штыковой» медью не только в России, но и во всем мире. Три десятка медеплавильных заводов и больше пяти тысяч рудников было на территории нашей области. Площадь, на которой встречаются медные руды, очень обширна — она тянется стокилометровой полосой от Чердыни до Чернушки. Не удивительно, что медь здесь начали добывать еще с незапамятных времен. Крупные заводы появились в семнадцатом веке. Первый из них был построен возле Соликамска еще в 1640 году. Но вот ко второй половине прошлого столетия производство меди резко упало, а потом и вовсе прекратилось. Последний завод — Юговской казенный — закрылся немногим больше пятидесяти лет назад.

— Все-таки, дядя Миша, я никак не могу понять, — снова начал Петя после небольшой паузы, во время которой успел сбить еще несколько «голов» воображаемого противника, — почему у нас медь сейчас не добывают? Ее ведь, наверное, еще много в земле осталось.

— Знаешь, брат, я и сам еще как следует не разобрался, почему здешнюю медь не добывают. Мне кажется, тут дело в том, что меди в здешней руде мало, хотя в общем-то запасы ее у нас в области колоссальные. Только лежит медь какими-то участками. Залежи-то часто с ваш огород размером. К тому же и пласт рудный больше полметра толщиной не бывает, а лежит он на глубине в двадцать-тридцать метров. Вот тут и попробуй сначала найти руду, а потом достать. Столько для этого земли надо перекопать, что медь втридорога обойдется.

— Значит, ее совсем добывать не будут? — разочарованно протянул Петя.

— Да нет! Наш профессор уверяет, что все равно будут. Только не так, как раньше, а совсем новым способом. Вместо шахт он советует бурить скважины, заливать в них под землю аммиачную воду. Эта вода растворяет медные соединения. Через некоторое время вода превратится в «жидкую руду», и ее можно будет выкачивать наверх, а потом извлекать из нее металл. Быстро и дешево!

— А эта вода не убежит под землю? — недоверчиво спросил мой любознательный собеседник.

— В том-то и дело, что не убежит. Почти всегда под пластом руды лежит глина. Она воду никак не пропускает. А сама руда рыхлая и с трещинами.

За разговорами мы не заметили, как кончилась полевая дорога, как рассыпалась она на множество тропинок, что вели на покосы. Скоро затерялись и тропинки. Пришлось пробираться сквозь густые заросли высокой травы и кустарника. Идти стало трудно. Попадалось очень много крапивы, безжалостно обжигавшей лицо и руки. Шли молча — оба очень устали. К сараям, о которых говорил дед, подошли, когда начало смеркаться. Будь немного потемнее — проскочили бы мимо. Ведь настоящих сараев, видимо, здесь давно не было. Среди буйных зарослей валялось десятка полтора полусгнивших бревен. Лишь в одном месте сохранился угол сарая. Из старых досок был устроен покатый настил — он служил крышей. Внутри этого подобия шалаша, в который можно было пролезть только на четвереньках, из таких же досок был устроен пол, на котором была настлана отсыревшая, пахнувшая прелым сеном подстилка из листьев и травы.

После трудного перехода шалаш этот показался нам чудесным пристанищем, которое обещало великолепный отдых. Развести небольшой костер, вскипятить чай, открыть банку консервов и поужинать — все это заняло немного времени. Потом уютно устроились в нашем новом жилье, подстелив под себя телогрейки и укрывшись моей плащ-палаткой. Начал накрапывать мелкий дождик, под слабый шорох которого так приятно было засыпать, хотя он и не сулил для предстоящего похода ничего хорошего.