Николай Чернышев - Находка беглого рудокопа

У главного геолога разведочного треста Ухтинского собиралось совещание. Сам Петр Михайлович сидел за большим столом, поставленным в углу у окна. Было ему уже за пятьдесят. Невысокого роста, с крупными и несколько грубоватыми чертами лица, он казался всегда сердитым и раздраженным. И хвалил и отчитывал он одним и тем же ровным гудящим голосом. За глаза его звали Громобоем.

Сбоку за столом Ухтинского сидел какой-то приезжий человек с явно негеологической наружностью — в длинной синей бархатной блузе и с богатой каштановой шевелюрой. Он о чем-то тихо разговаривал с Петром Михайловичем и временами раскатисто смеялся.

Собралось человек двадцать. Ухтинский раза три тихо стукнул торцом карандаша по столу. Присутствующие притихли. Главный геолог начал совещание.

— Встает вопрос о дальнейших поисковых работах на волконскоит. Работающая уже второй год партия Мерзлякова ничего не дала. Предприятия, изготовляющие краски, — при этих словах Ухтинский показал на человека в блузе, — настаивают на расширении и продолжении поисковых работ. О сути дела вы все были предупреждены три дня назад. Прошу высказывать мнения. Вам первое слово, Мерзляков.

У книжного шкафа встал высокий и худой геолог, одетый в черный френч и серые галифе. Повернув лицо с плохо пробритыми щеками к окну и закусив нижнюю губу, он долго молчал, пытаясь, видимо, собраться с мыслями. Было видно — он не рассчитывал, что его вызовут первым.

— Что же, товарищи, я могу сказать? — начал наконец Мерзляков. — Участок оказался исключительно бедным. Ведь это же смех — за весь период работ мы кое-как насобирали три килограмма волконскоита. У меня сложилось твердое мнение, что промышленных залежей волконскоита у нас в области нет. Считаю, что работы нужно прекратить.

— Все? — прогудел Ухтинский. — Садитесь. Кто желает еще?

Слово взял горный инженер Орлов. Перед тем как начать говорить, он зажал в кулак клинообразную бородку и кашлянул.

— Э-э, дорогие коллеги. Мне, э-э, кажется, что зря мы тут ломаем копья. Я согласен с только что выступавшим товарищем. Волконскоит это минералогическая редкость и дай бог снабдить им хотя бы некоторые, я, э-э, подчеркиваю — некоторые, а не все наши музеи.

Он победоносно оглядел всех присутствующих, кашлянул и уселся на место. Наступила минутная тишина. Незнакомый гость сидел, далеко откинувшись назад, и неслышно барабанил пальцами по зеленому сукну стола.

— Что ж, Климентий Яковлевич, может быть, вы скажете пару слов? — обратился Ухтинский к нему и тут же представил:

— Ленинградский художник Петров.

— Дорогие товарищи, разведчики недр! Я уполномочен представлять на вашем совещании не только художников, но и фабрики художественных красок. Проблема изготовления высококачественной краски из волконскоита заводскими лабораториями полностью решена. Дело остается за немногим — нужно обеспечить фабрики достаточным количеством сырья. И то, что пришлось сегодня услышать, не может нас радовать.

Несколько лет тому назад археологи, работавшие в верховьях Камы, при раскопках стоянки древнего человека нашли довольно большое количество глиняных черепков, украшенных разноцветным орнаментом. Удивительно было то, что изображения очень хорошо сохранились. Секрет долговечности орнамента заключается в том, что он покрывался прозрачной зеленью, которая и предохранила от окисления даже самые неустойчивые краски. Археологи обратились за консультацией к нам, художникам. Но сколько мы ни ломали головы, так и не могли выяснить состав необычной краски. Загадку разгадал инженер одного из наших заводов — Иван Иванович Волокитин. Родом он из Златоуста и когда-то окончил там горное училище. Он вспомнил о зеленом камне-волконскоите, образцы которого имелись в музее горного училища. Волокитин съездил в Златоуст, посетил другие уральские музеи. Ему удалось собрать несколько килограммов волконскоита. Первая же опытная заводская партия волконскоитовой краски превзошла все ожидания. Свойства ее полностью совпадают со свойствами краски, состав которой не могли установить археологи. Новая краска действительно была очень стойкой и обладала прозрачностью при нанесении на грунт или, как мы говорим, лессировочностью. Кроме того, она оказалась единственной в палитре других зеленых химических красок, она дает темно-зеленый насыщенный цвет с чистыми тонами.