Юрий Нагибин - Новые приключения гардемаринов

— «…Старичок чувствителен к знакам внимания…» — Саша с трудом разбирал бисерный почерк…

Внезапно Брокдорф, опершись на связанные руки, вскочил на ноги и с разбегу бросился на друзей. Ударив Сашу головой, он явно намеревался свалить обоих в костёр. От неожиданности Белов упал, но спружинил на руках, что не помешало ему сильно толкнуть Никиту. Тот повалился на бок, футляр с брошкой и листок были выбиты из рук. Брокдорф бросился на друзей. Ярость удесятеряла его силы, он дрался головой, ногами, зубами.

— Сволочи, канальи! Ненавижу!!! — кричал Брокдорф, а в ответ получал:

— Ах ты, бандит, предатель, шпион проклятый, нелюдь, стерво, по башке ему!

Алёша прыгнул сверху на кучу барахтающихся тел. В пылу драки никто не успел заметить, как связанные руки Брокдорфа сунули за голенище сапога оброненный Никитой нож.

Почувствовав, что руки Саши сжались на его горле, что на ногах сидит Никита, а колено Алёши упёрлось в живот, Брокдорф вдруг затих, покорно дал себя связать.

Саша проверил верёвки на руках, Алёша связал Брокдорфу ноги. Все тяжело дышали. Спелёнутого в плащ барона отнесли в карету и посадили, как куклу, на заднее сиденье.

— Охолонись,— сказал Саша, закрывая дверцу.

— Сволочь, губу разбил,— добавил Алёша, ощупывая лицо.

Никита меж тем ползал по траве, разыскивая брошь, футляр и листок с шифровкой. Алёша и Саша бросились помогать ему.

— Мистика какая-то,— бормотал Никита.— Не мог этот листок далеко улететь…

— Может, он сгорел? — предположил Алёша.

— Оборони господь!

— Но мы-то, олухи! Нет бы раньше вспороть эту коробку! — негодовал Саша.— Вот она, брошь! — он вытащил из-под лопуха драгоценность.

В карете Брокдорф, извиваясь всем телом, освобождался от плаща. Потом с величайшим трудом достал из-за голенища нож…

— Вот тебе футляр! — Алёша протянул Никите коробочку.

Из разбитого окна кареты показалась исцарапанная, окровавленная рука Брокдорфа, она тянулась к факелу.

— А вот и записка, наконец! — Никита сел на траву, разглаживая на коленях шифровку.

В этот момент с громким воплем Брокдорф метнул в лошадей горящий факел.

Лошади заржали и рывком взяли с места.

Друзья бросились к карете, но было уже поздно, она неслась прочь от лагеря.

По луговине, петляя меж стогов, мчится карета без возницы. Лошади совсем обезумели, морды их задраны зубы ощерены, летит по ветру кровавая пена.

За каретой бегут наши друзья, бегут из последних сил.

— Стой! — кричит Саша, разряжая в карету пистолет.

Вслед за ним стреляет Алёша.

Но карета неуязвима для их выстрелов.

Лошади только убыстряют шаг…

Из разбитого переднего окошка кареты тянется рука Брокдорфа, пытающаяся распутать привязанные к облучку вожжи. Пальцы барона разбиты в кровь, тело его с завязанными ногами мотается из стороны в сторону, он стонет от боли, но упорно пытается овладеть вожжами.

Расстояние между каретой и бегущими увеличивалось. Уже рукой подать до небольшого, но густого леса. Тёмным пятном обозначался въезд в этот лесок, и рука Брокдорфа направила лошадей именно к этому месту.

— Уйдёт, стерво поганое! Уйдёт! — вопил Саша, всё ещё не веря в случившееся. Пот лил с него градом, застилал глаза.

— Не уйдёт, догоним! — хрипел рядом Алёша.

Никита отстал первым, понимая, что Брокдорфа не догнать. Он перешёл на шаг, грудь его высоко вздымалась.

Алёша просто упал, зацепившись ногой за корягу. Голова его стукнулась о корень, он заскрежетал зубами от ярости.

А Саша, уже потеряв карету из виду, всё ещё продолжал бежать, посылая проклятия Брокдорфу…

Карета мчалась по узкой лесной дороге, на поворотах её заносило, она шарахалась из стороны в сторону, задевая за деревья, сдирая обшивку.

Вот уже и колесо отлетело в сторону, попав на кочку, но это не остановило лошадей, а только замедлило бег.

Небольшой овраг, опять лес. Неожиданно карета выскочила на покатый берег реки и с ходу угодила в воду.

Вода отрезвила лошадей, некоторое время они продолжали бежать, а потом вдруг встали, только морды их торчали из воды. Карета медленно тонула.

Брокдорф барахтался под водой, стараясь перерезать путы на ногах. Но разрезать мокрые верёвки было нелегко.

Хлебнув воздуха на поверхности воды, он опять нырнул, наконец, освободившись от пут, попытался вышибить дверцу. Нечеловеческим усилием он добился своего и вылез на крышу кареты.

Осмотрелся… В небе уже зажглись первые звёзды. Криков погони не было слышно.