Холли Блэк - Малефисента. Сердце вересковых топей

Вот уж чего никогда не встречалось в жизни принцу Филиппу, так это как раз доброта и искренность.

Аврора никак не ожидала, что в лесу кто- то есть, и, само собой, очень удивилась, увидев принца. Вздрогнув от неожиданности, она поскользнулась и, наверное, упала бы, не подхвати ее вовремя Филипп. А у него от одного прикосновения к юной лесной красавице так перехватило дыхание, словно конь ударил его копытом в грудь.

Одним словом, Филипп надолго остался в Персифоресте. Он застал и смерть короля Стефана, и коронацию Авроры, увидел, как плавно уходит лето, сменяясь золотой осенью.

Он не уехал даже после того, как не смог разбудить Аврору своим поцелуем. Собственно говоря, он и сам понимал, что еще недостаточно сильно любит Аврору, чтобы подарить ей поцелуй истинной любви. Ничего удивительного – ведь они тогда были едва знакомы.

Но теперь другое дело. Теперь принц полюбил Аврору всерьез, по-настоящему.

Каждые две-три недели он получал от своей Матери письмо и посылал ей свой ответ с извинениями. Но когда из Ульстеда прибыл гонец и вручил ему очередное письмо прямо из рук в руки, Филипп понял, что лимит отговорок, чтобы дальше продлевать свое пребывание в Персифоресте, исчерпан. Принц вытащил из кармана это письмо и еще раз перечитал его.

«Дорогой Филипп!

Ты должен как можно скорее возвратиться в Ульстед. О той юной королеве нам известно только, что она удивительно красива, а больше мы с твоим отцом ничего о ней не знаем, но подозреваем, что именно она главная причина твоей задержки. Все это, конечно, хорошо, но по Ульстеду о тебе распространяются разные слухи, и чем дольше тебя нет, тем более странными они становятся. Заканчивай свои дела - какими бы они ни были - и возвращайся к нам. Не забывай, что у тебя есть долг перед своей родиной».

Это письмо можно было считать официальным, потому что внизу стояла подпись матери с ее полным титулом и оттиснута королевская печать.

Филипп вздохнул и, смяв письмо, швырнул его в огонь.

«Нужно написать ответ и назвать вероятную дату своего возвращения, – подумал он. – Это позволит мне задержаться здесь еще на неделю-другую».

На неделю-другую. А дальше что?

А дальше все равно придется возвращаться домой.

Но перед этим он должен набраться смелости и сделать то, на что не мог решиться долгое-долгое время. Поговорить с Авророй и признаться ей в любви.

Филипп снова и снова обдумывал, что он скажет ей завтра при встрече в саду. Подбирал слова, пытаясь выстроить из них связные фразы, но потом каждый раз начинал все заново. Пытался убедить самого себя, что Аврора не предпочтет ему какое-нибудь волшебное существо или местного самовлюбленного вельможу. Он вышел на балкон и, запрокинув голову к бледному диску луны, стал громко нашептывать свои признания в любви. Начинал очередную речь, но почти сразу обрывал ее – такой фальшивой и глупой она ему казалась.

«Ах, Аврора! Если бы мое сердце было луной, тогда, вы были бы солнцем, потому что солнце заставляет луну светиться своим отраженным светом, и я сияю... э-э... любовью к вам... Господи! Я СИЯЮ! Чушь какая-то!»

«Мое сердце как переполненный сосуд, жаждущий излиться на вас... ЖАЖДУЩИЙ ИЗЛИТЬСЯ! Чудовищно!»

«Когда я думаю о вас, меня... А ЧТО меня?!»

Нет, на смех она его, пожалуй, не поднимет – для этого она слишком добра. Вежливо выслушает, вежливо откажет... и поедет он восвояси, потеряв всякую надежду. А когда им доведется увидеться вновь, он уже перегорит, успокоится, и они останутся просто добрыми друзьями, вот как сейчас, что для правителей соседних государств, в общем-то, хорошо.

Сквозь мрачные мысли пробилась одна светлая, заставившая Филиппа улыбнуться. Он вспомнил слова Авроры, сказанные ему на прощание нынешней ночью.

«Мой ответ «нет», но он означает «да». А каким был вопрос?»

Она ответила загадкой на загадку, вот что.

Он так и так крутил в голове слова Авроры – и внезапно хлопнул себя по лбу и назвал дураком. Это же оказалось так просто!

Вы согласитесь?

Вы согласитесь прогуляться со мной? Всего несколько минут. Вы не будете против?

Вот о чем он спрашивал Аврору в той записке, которую бросил ей на балкон. На этот вопрос она ответила «нет», что означает «да»!

Она встретится с ним в саду.

Филипп все еще продолжал улыбаться, когда от ночной тьмы отделилась фигура и опустилась на край его балкона.

Малефисента.

Губы у нее были алыми как кровь, скулы, казалось, еще больше заострились, на плече у нее сидел ворон и круглыми немигающими глазами пристально следил за Филиппом. За спиной Малефисенты сверкнула молния, хотя ночное небо сегодня было абсолютно чистым, без единого облачка.