Владимир Колотенко - Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Книга первая

– Аза, – сказал он одно только слово и тоже посмотрел в ее сторону.

– Я же говорил, – услышал я за спиной голос Ергинца, – вот и…

– Что-то с ребенком? – спросил я.

Шут смотрел в сторону и, казалось, не слышал меня. Ушков просто сбежал, а Валерочка, нахально пялясь на меня сквозь стекла очков, только улыбался, растягивая редкие усики на верхней губе и демонстрируя невыразимо желтые крепкие большие, как у коня, зубы. Я старался найти хоть чьи-нибудь глаза. Но встречал молчание и ни одного встречного взгляда. Мне ничего не оставалось, как направиться прямо к ней. Я не знал, что ей скажу, какое слово приветствия выберу. Мне нужно было видеть хотя бы ее глаза.

– Привет, – сказал я и присел напротив.

Она даже не сняла платок, сидела в каком-то мешковатом старом задрипанном пальто, скрестив ноги и откинувшись на спинку моего кресла. У меня мелькнула мысль, что как только она уйдет, я тут же выброшу это кресло. Прежде я никогда к ней так не относился. Она только смотрела на меня и молчала. Тоже молчала. И я ждал. Спрашивать: как дела, как живешь, что тебя к нам привело – не имело никакого смысла. Я это видел: жилось ей плохо, вполне вероятно, что чересчур плохо. Полумрак, царивший вокруг нас, еще больше утверждал меня в этой мысли.

– Я долго не решалась, – наконец произнесла она, повернула голову в сторону сбившихся в кучку ребят и, притишив голос так, чтобы никто кроме меня не мог слышать, добавила, – но мне сейчас очень плохо…

Теперь она смотрела только на меня, и даже в этом полумраке мне удалось разглядеть на ее запавших щеках бегающие желваки. И тотчас я увидел, как у нее увлажнились глаза. Так мы и сидели еще целую минуту или две, или три, целую вечность. Я не бросился вытирать ее слезы, целовать глаза, утешать… Я не упал перед ней на колени… Это был бы взрыв. Я это чувствовал и сидел перед ней по-прежнему, не снимая куртки, собрав пальцы в замок, глядя ей в глаза, но не видя ее. Конечно же, и у меня на щеках бугрились желваки взволнованности, конечно же, и мои пальцы стали похрустывать, когда я попытался усилием воли разрушить замок. Ни одна слезинка не упала из ее глаз, слезы просто высохли. Так долго мы молчали. Потом она сказала:

– Рест, мне нужны деньги, много…

Теперь ее голос был тих и спокоен, она бросала короткие фразы-условия нашего тайного договора, и через две-три минуты я уже знал, что каждое слово, которое она произносила, требовало действия и не терпело отказа с моей стороны. Я просто хорошо знал нашу Азу. С глазами, выжженными бессонницей, она теперь твердо знала, зачем пришла: долг платежом красен. Долг? Конечно! Я признавал: мой долг перед нею был огромен, чудовищен, невосполним!

Как только я это понял, я тотчас перебил ее:

– Сколько?

Она назвала сумму. Я выдержал ее взгляд и сказал только:

– Зачем тебе столько?

Она не ответила, только смотрела на свои пальцы, собранные в твердые кулаки. Только теперь я почувствовал запах, этот запах полного отчаяния, запах ямы, пропасти, дна.

– Хорошо, – сказал я, – я найду.

Аза прекрасно понимала, что суммы, которую она назвала, я не мог себе даже представить. Я никогда бы не сосчитал таких денег. Я смотрел на нее с ужасом, который граничил с отчаянием. Но я сказал «да», которое сделало меня в тот момент свободным.

– Я приду через месяц, – сказала она, встала и ушла.

Это был первый настоящий большой шантаж в моей жизни, обратная сторона той медали, которая, как нам казалось, будет весело и звучно сверкать на груди каждого из нас. Через месяц она позвонила, я просил подождать неделю. К тому времени мы уже были близки к поставленной цели. У нас не было выхода, и мы взяли банк.

– Взяли банк?!

Лена в восторге!

– Ничего лучшего мы не могли придумать. Втроем с Юрой и Шутом мы сделали классический подкоп.

Лена не верит:

– Ты шутишь!..

– До сих пор не могу поверить, как это нам удалось. История, достойная пера Дюма. Не могу поверить и тому, как мы на это решились! Шут, по своему обыкновению, пошутил, и Юра сказал: «А что?! Чем мы хуже других?!!».

Об этом теперь можно написать детектив и снять фильм. С утра до ночи каждый день мы, как кроты, рыли землю. Полтора месяца. Шут проявил себя настоящим героем, а Юра, наш тихоня, умница и мечтатель-скрипач, поразил нас своей находчивостью и изобретательностью.

– Юра, – предупреждал я его, – будь осторожен, ты же видишь, как хитроумно защищены все доступы…

– Вижу, – обрывал меня Юра, поправляя очки, – не слепой.