Владимир Колотенко: Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Книга первая

– Сегодня, я слышала, против клонирования восстала и христианская церковь. Папа Бенедикт ХVI осуждает попытки создания…

– Да, весь мир восстал против нас. Аза, кстати, была не первой, согласившейся вынашивать плод. До нее были Тоня, Сашка, Зоя, Клара и Аська… Эта сучка так и… Была Дана, этакая знатная бабенка, пытавшаяся меня даже шантажировать. Это еще одна история. Да. Потом были Валентина и пани Рита… Кто еще? Городецкая, Ритка Городецкая, красивая девка… И Рада еще… Рада, кстати, была знатного рода, принцесса, голубая кровь. О каждой можно книжку писать. Но нам было не до книг. Что-что? Что ты сказала? Тина?! Какая Тина?!

– Какая Тина? – спрашивает Лена.

Мне примерещилось? Да идите вы все со своей Тиной!

– Да какая там Тина!.. Она-то тут причем?!

Если бы Тина прознала о том, что мы поместили ее в одну песочницу с роженицами для выращивания наших гомункулосов, не сносить бы нам головы…

Все наши дела вершились подпольно и были основаны на деньгах, на уговорах, можно сказать, на слезах. Ну откуда у нас деньги? Гроши… Воровали… Криминал и крамола. Мы могли залететь так, что… Рисковали? Еще бы! Странно, но у нас не было страха. И мы вытворяли все, что хотели. Каких только генных комбинаций не применяли! Здесь были гены граба и одуванчика, черепахи и каких-то вирусов, овцы и теленка, конечно же, шимпанзе, женьшеня и элеутерококка, и пчелиной матки, и каких-то лютиков или васильков… Винегрет! Мешанина! Хаос!.. Все было зря. Нам так и не удалось ничего слепить из нашей затеи. Рассказывать – море времени. Все было напрасно. Но какая была пройдена школа! Мы, что называется, набрались опыта, поднаторели, закалились в борьбе со стихией, в битве не на жизнь, а на смерть. За жизнь! Окружающий тебя мир – это тьма, пропасть, это враг жизни. Потом подвернулась Аза…

– Подвернулась?

Лена не понимает: как так подвернулась Аза?

– Исчерпывающе проанализировав все «за» и «против», мы решили: рискнем! Возбудить у коллег интерес и привлечь их внимание к нашим работам можно было чем-то неординарным, из ряда вон выходящим. Чем? Мы решились: пусть будет клон! Даже слово это звучало, как колокол!

В канун появления на свет малыша мы собрались, чтобы обсудить предстоящее событие. Была поздняя осень, нет – зима, да зима, валил белый снег. Почему зимой так хочется лета? Итак, мы собрались в тот день, чтобы рассказать о том, чем наполнится наше завтра, если вдруг он появится на свет.

– Я понимаю, – сказал тогда Шут, сидя на каком-то ящике с торчащей во рту сигаретой, которую время от времени он прикуривал, – я понимаю, что мы впряглись в такую телегу… Вы можете смеяться, но я спать не могу… Вам рассказать, о чем я думаю по ночам?

Юра улыбнулся и произнес:

– О сыне, о ком же еще? О ком может думать молодой папа в канун появления на свет собственного сына?

– Или о дочке? – спросила Оленька и искоса взглянула на Шута.

– Да идите вы, – возмущался Шут, – накаркаете еще…

А Тинка… Тинка задала бы нам жару! А? Задала бы? Скажи, Макс!

Знать реакцию какой-то там Тинки – последнее дело, считает Макс, и даже ухом не ведет на мои вопросы.

Просто последнее дело…

И вот долгожданный звонок: у Азы начались схватки. Все как один мы ринулись в роддом. Я был оглушен биением собственного сердца.

В середине февраля, это был четверг, – помню, снегу навалило по пояс – около восьми утра родился мальчик: три девятьсот, с родимым пятном под левой лопаткой. Никакого панциря ни спереди, ни сзади, уши как уши, глаза как глаза, голова, две руки, две ноги… Один фалл!… Не фалл – фалльчик, этакая штучка-дрючка, удостоверяющая пол ребенка. Скрюченный червячок. Но и – мужское достоинство! Слава Тебе, Господи!

Когда на свет появляется малыш, мир тот же час преображается. Мы все, конечно, предполагали, что наше дитя, не совсем обычное рукотворное создание, напичканное генами граба и черепахи, потребует к себе повышенного внимания. Это и понятно: первый! Первый такой! Единственный! Тем не менее, уговаривали мы себя, это лишь наш подопытный кролик, обычный экспериментальный материал. Уговаривали. Но только до его появления на свет. Первый же его крик заронил в души каждого из нас чувство отцовства и материнства. Мы улыбались нашей удаче, еще бы! И с этой минуты каждый считал его своим. Сыном. Господи, что тут началось!.. Мы поздравляли Азу. Шут, шутя, отнекивался, но ты не можешь себе представить, как мы были горды. Мы заботливо предлагали ей свои услуги, стараясь ничем не обидеть, не обделить, выказывая уважение и восхищение ее геройством, да-да! Мы считали ее героиней и, не переставая, твердили об этом на каждом шагу. С первых же дней появления новорожденного поползли слухи, что Аза родила не совсем обычного ребенка. Говорили, что родился черный чертенок с хвостом, рассказывали о том, что у малыша глаза без век и ресниц, как у рыбы, кто-то ненароком заметил, что у него между пальцами рук и ног перепонки, как у утконоса…