Алексей Доброхотов: Легенда о Пустошке

Шли годы. Дом ветшал, Элеонора Григорьевна старела. Тяжело стало в школу ходить. Даже велосипед уже не выручал. Пришлось выйти на пенсию.

Началась новая жизнь. Не требовалось больше вставать засветло, нескончаемые тетрадки проверять, готовиться к министерским контрольным. Сиди тихо на лавочке, слушай радио, радуйся жизни. Свобода. Но не тут то было. Оглянулась Элеонора Григорьевна назад и охватила ее щемящая тоска. На что жизнь ушла? Ни работы, ни семьи, ни детей, ни внуков, ни хозяйства, одна голая пенсия и старый пес Шарик, сидит преданно возле ног, положив косматую голову на колени, и печально вздыхает. Обняла его хозяйка за давно не мытую шею и заплакала.

Через год случилась инфляция, спутница больших перемен и моментально обнулила все заработанные долгими годами скудные жизненные накопления. Пес умер от старости. Деревня опустела. Кто мог – подался в иные края, а Элеонору Григорьевну никто и нигде не ждал. Ни родных, ни друзей, ни денег. Большая Россия, а уезжать некуда.

Осталась она доживать свой век в родном доме с покосившейся крышей, питаясь овощами с обширного огорода, границы которого теперь определялись исключительно силами обработчика. Оспаривать межу некому. Дрова брала, как и все, с соседних участков, постепенно разбирая обветшалые брошенные дома. На нищенскую пенсию покупала у Веры Сергеевны самое необходимое и по вечерам читала, читала, читала, пока солнце не садилось за горизонт или свеча не до конца не сгорала.

* * *

Анастасию Павловну зачали во время оккупации. Не то немец постарался, не то лихой партизан. Отчество получила от дедушки по материнской линии. Мать растила ее одна. Бойкая получилась у нее девка, ядреная. Едва выросла, сразу же замуж выскочила. Одной из первых в своей возрастной категории. Муж ей достался красивый, кудрявый, озорной. Годик пожили вместе душа в душу, на том и закончилась счастливая жизнь. В армию мужа призвали. Там он и повесился на первом году службы.

Родила сына Вову. Вернулась в дом к матери. С ней вместе парня и поднимала. Через все детские болезни прошла. Со страхом и криками отправляла его в Армию. Со слезами встречала. Потом Володя на комсомольскую стройку уехал. С тех пор больше его не видели. Пришлет раз в год короткое письмо. Мол, жив, здоров, обустроюсь, как положено, заберу… Все обещает, обнадеживает, а не едет. Видимо, не до старой матери. Свои заботы у сына. Да и что ему делать в деревне?

Работала Анастасия Павловна, как и все бабы в колхозе. Коров доила, навоз убирала. От работы не бегала, иной раз даже скучала. Привыкла сызмальства к тяжелому крестьянскому труду. Иного не знала. Одно время считалась даже передовиком производства. Дважды ездила по профсоюзной путевке отдыхать на Черное море. Сначала в Крым, потом в Сочи. Зимой, правда, но все равно на душе было радостно. Особенно в те дни, когда после знакомства на пляже с бойким сталеваром вынашивала надежду переехать к нему в прокуренный заводом город. Но он оказался женатым и две солнечные недели, проведенные вместе, вспоминались затем с грустью и щемящей грудь тоской.

Так личную жизнь она себе и не устроила. Второго мужа не нашла. Но от чужих не отказывалась, за что дважды была бита возле магазина рассвирепевшими бабами.

Затем наступили тяжкие дни. Колхоз неожиданно распустили, за долги. Мужики стали растаскивать по ночам ржавую технику. Коровы обреченно мычали в запущенных стойлах, молоко кисло в бидонах, пастух беспробудно пил, начальство бездействовало. Жалко стало смотреть, как скотина гибнет. Взяла Анастасия Павловна под вечер трех самых любимых телушек и отвела к себе на двор.

На следующий день приехал участковый милиционер с представителем банка. Составили протокол, колхозных коров отобрали, ее арестовали за воровство.

Натерпелась она страха в милиции. Все признала, все подписала. Через трое суток, правда, выпустили. Потом состоялся народный суд. Учитывая чистосердечное раскаяние и пенсионный возраст преступника, присудили к исправительным работам с конфискацией имущества. Однако, работать было уже негде, от колхоза ничего не осталось.

Колхозных коров она больше не увидела, а свою конфисковали. Мать с горя заболела, слегла и вскоре отошла в иной мир. Анастасия Павловна осталась одна.

На том все и закончилось. Приходилось заново налаживать жизнь. Хотя нечего уже не осталось. Из деревни начался исход, и вместе с людьми медленно утекла сама душа. Сохранилась одна безысходная привычка жить, исполнять ежеутренний ритуал пробуждения и ждать весточек от сына.