Владислав Муратов: Давидия

Мой нюх привел нас в истоптанное копытами место, где, пройдя еще несколько метров, мы обнаружили десятки трупов диких кабанов. В силу того, что мы были пьяны, нам не удавалось установить точную причину их гибели. Но, как мы тогда полагали, эти животные перебили друг друга.

Пусть мы были сильно пьяны, и всё мельтешило перед глазами, но все эти свиньи лежали так, будто бы они собрались в стадо из полсотни особей, забегали в хаотичном порядке и в миг отключились. На их коже, когда мы их осмотрели, не было следов выстрелов – только раны от клыков, которые, очевидно, были нанесены другими кабанами.

– Они забили друг друга до смерти, – заключил Шиллинг, склонившись над одной из тушек и прощупав ее.

– Уж очень мне всё это не нравится, – присел Мак, который, хоть и пьян, усердно напрягал извилины, чтобы вспомнить: – Вся эта картина мне что-то напоминает. Я где-то уже видел подобное. Не могу вспомнить. Но знаю точно, что находиться здесь не рекомендуется.

– Я сразу сказал, надо идти обратно, – вновь застонал Патрик, держа себя за лицо. Ему было плохо, его тошнило. Но виноват в этом был не только запах, ведь Патрик был просто-напросто пьян.

Мне же ничего не оставалось, кроме как просто слушать, переводя взгляд то в одну, то в другую, то в третью сторону.

А ведь запах был и впрямь очень мерзкий: пробирал до мяса и костей. Это была не просто вонь мертвечины. Это было что-то другое. Присутствовала какая-то кисловатая примесь.

Конечно, сейчас я знаю, что всё это было. И понимаю, какой опасности мы подвергали себя и наши семьи. И, наверное, если бы мы простояли там еще немного, то мои пальцы сейчас не строчили бы по клавишам пишущей машинки – они бы уже давно гнили где-нибудь в почве таёжной глуши.

Еще одним везением было то, что мы не дошли домой. Нет, мы не заблудились. И даже не устали. Просто мне было стыдно показываться в таком состоянии перед Лизой. Она могла переживать, это я понимал. И ведь никто из нас не знал, какую опасность я представлял на самом деле. Появись я дома, ссора была бы лучшим вариантом из всех возможных – ведь над последствиями худшего сейчас страшно даже задуматься.

Задул ветер. Для нас это сработало как знак, и мы вновь поднялись. На этот раз, нагнетаемые стонами Патрика, мы пошли обратно. Вспомнить дорогу было нелегко, но, благо, рядом находился старик Шиллинг – первоклассный ориентировщик и, вообще, асс по выживанию. Только благодаря ему мы не замерзли той ночью – он распалил костер. Я бы нисколько не удивился, если бы Стёпа в добавок ко всему умудрился накормить нас.

Впрочем, теперь это всё неважно. Мы должны были просто отоспаться и благополучно вернуться домой.

– Вижу, охота прошла удачно, – скромно засмеялась Лиза, когда, спустившись на кухню, проходила мимо меня, лежащего на диване. – Тебе воды налить?

– Это всё Мак, – ляпнул я, сбагривая всю вину на напарника по работе. Я понимал, что жена не станет усиливать мою головную боль. И вообще, этого нет среди черт ее характера. Но, тем не менее, перестраховался.

– Серьезно? – с сарказмом изумилась она, делая наигранный вид, будто в чем-то меня подозревает. – Я, конечно, подумала, что ты сам выдвинул инициативу нажраться в хлам.

Жена всегда любила надо мной подшучивать. И за это я ее боготворил. Ведь она была единственным человеком в моей жизни, кто заботилась обо мне последние двадцать лет. Лиза никогда не бросала меня, даже когда я творил немыслимые вещи и нес сумасбродную чепуху. Она всегда носила на своем лице приятную улыбку и также приятно подшучивала надо мной, как бы напоминая, как сильно она меня любит.

Когда вспоминаешь и пишешь такое, понимаешь, какие всё-таки мы, мужчины, – животные. Мы говорим о какой-то эволюции, мол, все когда-то были обезьянами и однажды сделались людьми. Нет, не все. Сильный пол так и остался охотником, сеющим страх окружению, хозяином своего небольшого земельного ареала – существом, действующим за счет инстинктов. И только слабый пол, обретая качество, смог стать человеком. Даря улыбку, они маскируют под людей и нас.

– Этого больше не повториться, – приуныл я. – И, действительно, водички бы.

– Мало того, вы ничего не принесли, так еще и Патрика споили. Проспится и поедет на службу.

– Это недоразумение. Впрочем, так ему и надо. С алкоголем, да не с дочерью.

– Ты неисправим, – расхохоталась она и поднесла стакан с жидкостью.

Вдруг зазвонил телефон. Это был Мак. Я сразу же посмотрел на настенные часы и удивился: в такую рань, а сейчас было только восемь часов утра, Мак мог звонить только по очень важному делу. Это и сдерживало меня отвечать на звонок. Мне очень хотелось закрыть глаза и уснуть.