Владимир Максимов - Путешествие А. С. Пушкина в Европу

Вдали Везувий чуть дымился
И горизонт с землёю слился.
Поэт картиною дивился, —
С горы простор ему открылся.

В заливе масса кораблей,
Лес мачт, канатов, масса рей…
Душою с ними он простился
И в думы снова погрузился.

Он вспомнил, как в Москве блистал
На Моховой у Лизаветы.
Кумиром был, любимцем этой
Вдовы весёлой быстро стал.

Кутузова дочки. Поэта,
Любя, приблизила. Опеку
Над ним взяла. Он отвечал,
Уважив возраст Лизаветы.

Стихи ей слал, и слушал пенье,
В салоне часто он бывал.
По её просьбе выступал,
Читал все новые творенья.

Ценила в нём талант высокий.
Судила критиков жестоко.
Отпор давала за него,
И выручала чуть чего…

Пришла пора остепениться.
Наталью выбрал, чтоб жениться,
Елизавете сообщил,
Напутствий много получил.

Представил суженую в свете, —
Понравилась Елизавете,
Но отзыв лишь ему сказала,
Не долго счастье предсказала.

Салон её и в Петербурге
Блистал. И спорили про бал,
Кто лучше пел, а кто мазурку
Там лучше всех протанцевал.

У дочки Долли бал давали.
(Жена австрийского посла).
И «дэнди» записные рвались
Попасть туда, – легла молва:

Пушкин и там стихом блистал,
Не равнодушен Долли стал.
Одно свиданье подарила,
Хотя для всех скалою слыла.

В руках он был Елизаветы,
Им управляла как могла.
Не скрыть измену от посла, —
Интригу закрутил за это.

Ведь дипломат был, – неспроста.
Руками Геккерна —Дантеса
Он наказать решил повесу.
На всё пошёл ради посла

Дантес, чтобы достать поэта.
Кавалергард- (Елизавета
Рекомендацию дала,
Охраной стал он для царя!?),

Когда с Натальей близким стал,
Его к ней Пушкин ревновал.
Но извернулся от дуэли
Дантес, – женился в самом деле…

Екатерину он избрал,
Для Пушкина роднёю стал.
Коварно как- то и противно,
Поэт замолк, свежи мотивы.

Ему совсем невыносимы.
Писал письмо, чтобы уехать
В Париж. Тянулось это зиму,
И наконец- таки успех!

Позвали. План созрел у тех,
Кто столько сил на слежку тратил,
И сколько денег зря потратил…
Выслать его! – и дел-то всех…

И чтоб он имени лишился,
И в свете больше не крутился,
И жён чужих не соблазнял,
Царя семью не волновал.

Тургеневу его поручим,
Пусть провернёт всё так как лучше.
Но всё подпортил им Дантес,
Стрелял он первым, – вот подлец!

Опасная рана была,
Лечить не взялись доктора.
Одна Елизавета знала,
Как быть, к поэту подползала…

Как в храм, вошла и прошептала,
Ему что делать, – убеждала.
Вручил судьбу свою Хитрово,
Поверил ей тогда на слово.

Добилась Лиза через Долли, —
Хирурга вызвали средь ночи.
Дантес был ранен, но не очень,
Посол месть утолил, доволен.

Поэта подлечил хирург,
Хотя считали, что он – труп.
Лечили год его, скрывали,
Елизавета, Долли знали.

Царь Николай когда узнал,
Взъярился, помнить заказал.
Тургенев знал всё про подмену,
Поэтому сменили «сцену»:

«Отпели» его не в той церкви,
«Похоронили» рядом с мамой.
По предсказанью вещей дамы
Как знал, купил предвидя жертву.

Год пролетел, пора – б по чину
Отметить скорбно годовщину…
Друзья же, помня о запрете
Попрятались, лишь Лизавета

Верна осталась при поэте,
Спасла его, чудес тут нет.
Набрался сил, здоровым стал,
Благодарил, на ноги встал…

План удался, потерян след.
На пристань едет в новый Свет
Навстречу новым приключеньям,
Своё прославив воскресенье.

С высот подоблачных на море
Смотрел поэт, вдали просторы,
И волны белой бахромой
Бегут на берег чередой.

Бескрайны кажутся брега,
Равнина примыкают к морю,
И зелень хлеба на полях,
Стоит и пьет влагу любя…

Преодолели горы – спуск,
Лошадка держит бричку, груз
Привычен, кучер всё- же слез,
Ведёт коня, страхует съезд.