Александр Никонов: Последний выстрел Солтмурада

Двое здоровенных телохранителей еле сдерживали Солтмурада, схватив его за руки. Наконец, перегорев от сжигающего его чувства мщения, Солтмурад обмяк в их руках, снова упал на колени и завыл, подняв лицо к небу:

– Айшат!!! Дети мои!!! Клянусь именем Аллаха, я отомщу за вас!

Тела погибших и то, что от них осталось, откапывали до самого вечера, а потом отнесли на родовое кладбище и похоронили, когда ущербная луна уже скалила свою пасть, будто насмехаясь над мелкими человеческими страданиями и страстями.

Уже потом очевидцы рассказывали, что ракета влетела в подвал его дома через окно и там взорвалась. Все его родные прятались как раз там. Дом приподняло в воздух, словно мячик, и разрушило в одно мгновение, так что его родные – да успокоит Аллах их души! – приняли благословенную и быструю смерть.

В ночь после похорон Солтмурад пошел на то место, где когда-то стояла их старая сакля. Он стоял на высокой скале у груды камней, в далеком прошлом служившими их семье жилищем, и вспоминал свое нелегкое детство, смерть матери, отца, жены, детей, и в нем поднималось звериное чувство мщения.

Освещенные ясной луной белые гряды гор, спокойствие ночи и безразличный оскал месяца – все это навевало на него чувство великого одиночества и безысходности. Где-то там, далеко-далеко, словно на другой планете, вспыхивали всполохи от взрывов, крестили черное небо разноцветные трассеры да взмывали вверх осветительные ракеты, словно соревнуясь в яркости с луной. Они напоминали Солтмураду, что где-то еще живут люди, и у них есть родные, которые работают, учатся, веселятся далеко от войны и не знают горя и страданий. И только у него не осталось на этом свете никого и ничего, кроме этих прекрасных и суровых гор, родового селения и неистребимой жажды мщения. И словно кто мог его услышать, Солтмурад вслух сказал:

– Клянусь, я буду уничтожать этих неверных, пока в жилах моих течет кровь, пока в моем теле будет оставаться хоть капля жизни! И пусть эти горы и Аллах будут свидетелями моей клятвы!

4

…Раздумья Солтмурада прервал вбежавший в подвал ополченец, который закричал:

– Командир, русские пошли в наступление, садят из минометов и пушек, а на окраине появились танки! Что делать будем?

– Иди, – устало сказал Солтмурад, – я сейчас буду.

Со дня гибели своих родных Солтмурад сильно изменился. Обычно сдержанный, рассудительный, осторожный и даже мягкий, он превратился в безжалостного, хитрого и коварного врага федеральных войск. Все ополченцы отряда удивлялись, когда же он спит – Солтмурад охотился за человеческой дичью днем и ночью, в любую погоду. Так охотится волчица, у которой охотники отобрали щенков.

Первого своего «крестника», как называл Солтмурад своих жертв по кресту на прицеле, он подстерег уже на следующий день после похорон своей семьи. Сначала он пошел к командиру ополченцев и попросил вернуть ему винтовку. Командир пытливо взглянул в его глаза и спросил:

– Как ты, Солтмурад?

– Я в порядке, теперь у меня есть цель в жизни.

Слово «цель» он произнес так, что не оставалось сомнений, какие цели он имеет в виду.

– Винтовку я тебе отдам, Солтмурад, – ответил командир, – но только прошу – береги себя, ведь у тебя есть еще и сын.

Солтмурад и не забывал о сыне, но тот сейчас был где-то далеко, на пылающих просторах Чечни. После своего прихода домой сын не мог усидеть под родительскими крылышками и недели. Все эти дни он ходил хмурым и задумчивым, словно решал теорему Ферма, а потом собрался за один час, и уже не отпрашивался у родителей, а просто сказал:

– Отец, мама, я не могу больше сидеть дома…

Позиции, где стояли федералы, сверху были видны, как вши на белой скатерти. У палаток и дощатых строений букашками ползали «броня» и автомашины, солдатики постоянно куда-то бегали и что-то разгружали. Отдельно, под навесом, стояли две полевые кухни и палатка с красным крестом. В наспех вырытых окопах по периметру лагеря сидели несколько групп охраны. Занимались они больше тем, что курили, слушали музыку по плейеру, чему-то постоянно смеялись и играли в карты. Солтмурад заметил, что ствол одного крупнокалиберника направлен в его сторону, чуть правее стоял автоматический гранатомет. Это было серьезное оружие, и Солтмурад забился в щель между двух глыб и стал выжидать.

Вот один из солдат охраны, оглядываясь, подбежал к ближайшим кустам, быстро спустил брюки и сел. Видно, ему не хотелось бежать на другой конец лагеря, где стояла будка, заменяющая сортир. В прицеле Солтмурад четко видел оголенную розовую задницу, но ему почему-то стыдно было стрелять в молодого пацана, справляющего свою нужду.