Семья Арика была в шоке, поскольку жена была на два года старше его, не имела высшего образования, происходила из латышско-эстонско-белорусской семьи и имела ребенка. С точки зрения родителей Арика, хуже выбора быть не могло. Ближайший друг Гриша был такого же мнения. Он, кстати, после свадьбы заметно ограничил дружеские контакты с Ариком. На следующий год он уехал на постоянное место жительства в Израиль, и связь прервалась надолго. Не будем забывать, что это были годы жесточайшего тотального контроля государства за «сомнительным» еврейским населением страны. Родители Арика не только не пришли на свадьбу, но толком даже не поздравили молодоженов. В ЗАГС и ресторан была делегирована младшая сестра Арика, пришел и Гриша. Со стороны невесты присутствовала ее старшая сестра. Родители ее тоже не пришли. Семейная жизнь выглядела грустно уже с первого дня. Время бежало. В начале лета 1978 года у Арика родилась дочь Эстер (Ася). Арик назвал ее в честь своей покойной бабушки с маминой стороны.
В одну из пятниц апреля 1978 года в колхоз пожаловала крупная партийноправительственная делегация во главе с членом Политбюро ЦК КПСС, министром сельского хозяйства СССР Полянским Дмитрием Степановичем. С ним приехала большая свита московских и латвийских республиканских партийных и хозяйственных деятелей. Были Рудикс от ЦК КП Латвии и первый секретарь райкома Рижского района Тумов-Бекис. Все три сауны трудились с полной нагрузкой до конца субботы. Колхоз месяц готовился к приему этой делегации. Аврал был гигантский. Арик выбился из сил, но показал «товар лицом». И как выяснилось позднее, навредил себе тем самым изрядно. Утомленный длительной подробной экскурсией по хозяйству, обедом-банкетом, разморенный жаром лучшей сауны, член Политбюро – министр, сидя на пивном бочонке в холле бани, обратившись к Арику, устало сказал:
– Хватит тебе – молодому, энергичному, грамотному специалисту работать в тепличных латвийских условиях. Надо поднимать российскую глубинку и ее сельское хозяйство.
И, обращаясь к своему помощнику, произнес:
– Запиши его данные.
Никто из республиканского и районного хозяйства не произнес ни слова.
Арик, естественно, тоже промолчал, а про себя подумал:
– Протрезвеет – забудет.
Делегацию выпроводили через сутки после ее приезда. Жизнь вошла в обычную суматошную колею. Бухгалтерия сообщила о крупной «дыре» в бюджете колхоза, возникшей из-за показательного приема. Через два дня позвонила секретарь Рудикса и сказала: ей велели передать Арику, что тот с задачей по показу хозяйства и приему делегации справился успешно. Это была высокая оценка по чиновничьим меркам того времени.
Производство поглощало с головой. Учебный процесс в заочной аспирантуре почти остановился из-за резко отрицательного мнения супруги Арика на этот счет. Тем не менее, бывая в Москве в командировках, Арик обязательно заезжал в институт, посещал научную библиотеку, научного руководителя, ученого секретаря и максимально, насколько позволяла ситуация, пытался что-то делать по теме диссертации и сдаче кандидатского минимума.
Дочери исполнился год. Жена не работала. Взаимоотношения в «молодой» семье становились не самыми радужными. Родители Арика не жаловали его визитами к внучке и никогда не приглашали к себе его семью. Так за первый год жизни ребенка мама Арика нанесла им три коротких визита, и не для помощи, а для того, чтобы ее принимали как следует, с чаем. Отец Арика побывал под нажимом матери за год один раз. Арик запомнил это на всю жизнь.
Гром грянул в июле 1978 года. Арика вызвали в райком партии и ознакомили с правительственной телеграммой за подписью Полянского, в которой сообщалось, что Арик обязан в трехмесячный срок сдать дела и уехать на работу в Камчатскую область России на должность главного зоотехника зверосовхоза «Елизовский» с перспективой выдвижения. Для Арика это было значительное карьерное понижение, и вообще это ломало весь его жизненный уклад.
Когда Арик заявил секретарю райкома о своем нежелании ехать, Тумов-Бекис ответил:
– Все уже согласовано, Арон. Зря не упирайся. Если мне не веришь, обратись к Артуру Петровичу в ЦК. Ты лучше подумай, кого оставить за себя. Утвердим того, кого назовешь ты. Позвони мне, когда соберешься ехать. Что семья? Как дети? Да не психуй ты так! Страна одна. Конечно, я не хочу тебя отпускать. Как ты – редко кто так работает хорошо. Но мы – члены партии, а эта телеграмма – приказ. Пойми правильно. Квартиру в Риге забронируем по закону. И знаешь, надолго там не застревай. Отработай три года, как положено на Севере, и возвращайся. Разыщи меня, где бы я ни работал. Найду для тебя достойное дело. Будь здоров. Позвони оттуда и расскажи, как устроился на новом месте.
Читать дальше