Александр Колин: Мужики что надо

— Ну где ты, черт тебя дери? — произнес Сергей уже совершенно без всякой злости. — Куда ты спряталась? Милая, э-э-э… как тебя… красотуля… — Он вдруг с удивлением осознал, что забыл, как зовут его подружку. — Прости, я не буду больше.

Внезапно охвативший его приступ бешенства прошел. Парень даже не понимал теперь, с чего это он так разбуянился? Такая клевая телка: ноги, как говорится, от ушей, грудь классная, бедра… Все при ней! И чего он бросился на нее с кулаками? Вот идиот!

Оглядываясь вокруг, Сергей подумал: «Ну и бардак…»

И правда, гульнул он, что называется, от всей души. Еще бы! Такое дело втроем провернуть.

Люди, можно сказать, всю жизнь горбатятся — ни за грош себя продают, а тут… Пол-«лимона» «зелени»! Не говоря уже о товаре! Это вообще целое состояние!

Тут, впервые с начала загула, пришла в голову Сергею мысль о хозяевах свалившегося на него и его приятелей богатства.

«Да ну их к лешему! Подумаешь, чурки какието! — успокоил себя Сергей и, вспомнив о приятном, просиял: — Ребята же звонили! Сейчас приедут!»

Парень подумал, что неплохо бы, наверное, одеться — на нем не было ничего, кроме джинсов, но решил, что сделает это потом, а сначала…

«Где же все-таки эта… как ее?» Он защелкал пальцами и тоном, каким обычно взрослые разговаривают с шаловливыми детишками, громко нараспев проговорил:

— Спря-а-талась? А я вот найду-у!

Он подождал немного, ответа не последовало.

— Все. Иду искать, кто не спрятался, я не виноват…

Сергей принялся осматривать спальню, приговаривая при этом:

— Здесь нас нет… И тут нас нет… А папочка найдё-от!

Сергей перешел во вторую комнату:

— За шторой нас нет… И под кроватью нас нет…

Он остановился возле большого трехстворчатого шкафа, одна дверца которого была чутьчуть приоткрыта. Ясно, что девчонка не сумела закрыть ее за собой. Сергей понял, что засек свою юную подружку, а значит, можно немножко и поиграть с ней.

— Нет, — проговорил он с притворным огорчением, — здесь ее быть не может. Девочка у нас умная, она бы не стала прятаться в шкаф, где папочка легко найдет ее, наверное, она на кухне или в кладовке…

Сергею нравилась игра, он почувствовал, что совершенно протрезвел, и ему вдруг захотелось, чтобы девчонка выпрыгнула из шкафа сама и бросилась на шею к «папочке».

— А может быть, все-таки она здесь? — проговорил Сергей. — Может быть, она хочет, чтобы папочка…

Закончить фразу он не успел: в дверь позвонили.

«Ребята! — обрадовался он, спеша в прихожую. — Ну и сиди себе, дура, нюхай нафталин!»

— Ща, мужики! Ща! — Сергей суетился возле стальной двери в поисках ключа. Английский замок сломался, а починить его все руки не доходили, поэтому хозяин (вернее, не совсем хозяин — жилье Сергей снимал) пока просто заклинил его, и нужно было найти ключ от верхнего, сейфового, замка. — Ща-ща-ща, пацаны, один момент… Да вот же! — До парня наконец-то дошло, что дверь заперта на задвижку, которую достаточно отодвинуть в сторону, что он и сделал, растягивая губы в улыбке.

Сергей округлил глаза и открыл рот. На лице парня застыло невообразимо глупое выражение.

— А вы… — начал было он и хотел добавить: к кому? — но не успел.

Звонившие явно обознались. Уж кто-кто, а Сергей-то их точно никогда не видел. Один, одетый в длинный черный плащ, свитер, брюки и ботинки того же цвета, был довольно высоким и широкоплечим. Кожа на лице у незнакомца резко контрастировала с одеждой и казалась молочно- или — эта мысль неприятно резанула Сергея — мертвенно-белой. Глаза «черного человека» скрывали черные очки, хотя день выдался не солнечный, а в коридоре, где светилась одна-единственная лампочка, было и вовсе темно. Что поразило Сергея более всего, так это волосы незнакомца, длинными пшеничными струями стекавшие ему на плечи.

Второй визитер, полноватый мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, почему-то напомнил Сереже Владимира Владимировича Тонких — школьного учителя труда, на уроках которого всегда стояла тишина. Мальчишки — девочки занимались в другом классе рукоделием — побаивались длинной линейки, неизменно присутствовавшей в руках педагога, обожавшего свой предмет и… порядок.

Тонких был единственным преподавателем в школе, кому (разумеется, неофициально) было разрешено применять к ученикам телесные наказания. Правом своим «трудовик», однако, никогда не злоупотреблял.

— Отойди, — произнес длинноволосый глухим, невыразительным голосом, и Сергей послушно отступил назад, пропуская в квартиру незваных гостей.