Мария Фомальгаут - Часы, намазанные на хлеб

А?

Что говорите?

Если он там всех захватил-поборол, значит, и мы сейчас должны быть у него в рабстве, потому что прошлое на настоящее влияет?

Я вот тоже не понимаю, как это происходит. Это вы у Дикозвира спросите. Вернее, ничего вы у него не спросите, вы с ним не встретитесь уже, я вас от него спас.

Ага.

Что говорите?

Как спас-то?

Да очень прост. Нить истории обрубил.

Как обрубил?

Ну вот… способности у меня такие. Историю обрубать.

Что?

Да, несколько раз пользовался… обрубал и перекраивал. Когда под машину попал. И когда жена под машину попала.

Так что не бойтесь, теперь до вас Дикозвир не дойдет. Не благодарите, не за что, не за что… любой бы на моем месте так сделал.

– Присаживайтесь.

Он устраивается в кресле, вижу, руки трясутся, ага, боится, чувствует, что разговор серьёзный будет…

– А вы, значит… историю обрубили.

– Обрубил. Вы поймите, у меня не было другого вы…

– …понимаю, понимаю. Дикозвир идет, от Дикозвира прятаться надо. Только… вы хоть понимаете, что такое наша история?

– Ну… путь какой-то.

– Вы думаете, путь… а история наша, всё время наше, от большого Взрыва и до конца, это канат… канат, натянутый над пропастью.

– Откуда вы…

– Ученые наши поработали… додумались. А вы канат обрубили.

– И?

– Что И… теперь обе половинки каната падают. Каждая в свою сторону. Это значит, что мы стремительно приближаемся к другому берегу, между которыми был натянут канат.

– А что там… на том берегу?

Пожимаю плечами. Этого мы еще не знаем.

Но узнаем очень скоро.

– Принимай заказ, что ли.

Принимаю заказ, что ли. Первый. Самый первый. Волнуюсь, не то слово, проклятое чувство, что сейчас дадут что-нибудь такое, к чему вообще не буду знать, с какого бока подойти.

Мастер протягивает листок бумаги:

– Вот… линию видишь?

Присматриваюсь к бумаге, вижу прочерченную прямую.

– Вижу.

– Отлично. Прямо молодец. Берешь ручку, точки на линии ставишь.

Мне кажется, я ослышался.

– Чего?

– Две точки, говорю, ставишь. На линии.

– З-зачем?

– Затем, что заказчик так велел, что непонятно-то…

Всё непонятно-то. Издевается он надо мной, что ли… Очень похоже. Я тут ждал какие-нибудь балясины для лестницы или решетку кованую, а тут нате вам, точки ставить.

– Сделаешь?

– Сделаю, как не сделать.

– Ты не торопись, ты смотри, чтобы ровнехонько точки стояли. Заказ все-таки…

Осторожно спрашиваю:

– А…. для чего?

Мастер фыркает:

– Па-а-арень, меньше знаешь, крепче спишь, слышал такое? Вот то-то же…

Ставлю точки. Осторожно. Бережно. Как заказчик велел.

Выдыхаю:

– Г-готово.

– Ну, молодец… Щедрый заказчик оказался, хорошо заплатит…

– За две точки?

– За них. Я сам офигел, когда заказ увидел… а куда деваться, это еще понятно…. А то бывает, вообще заказ принесут, хрен пойми, чего человек хочет, фифа такая пришла, я её спрашиваю, так вам параллельно надо доски или перпендикулярно, она глазками хлопает, а это что, не одно и то же?

Смеемся, у мастера морщинки разбегаются по лицу. Ничего, хороший человек попался, душевный, я думал, вообще какой-нибудь бешеный окажется, который на всех орет. Хотя кто его знает, все они сначала душевные, не с первого же дня на работника орать…

…это время запомнится как одна из самых тяжелых и мрачных эпох. Миллионы восставших были брошены в тюрьму, которая была построена буквально за считанные часы. Это было тем более странно, что до этого в стране вообще не было тюрем. Ходят слухи, что для постройки тюрьмы задействовали технологии из других миров…

…просыпаюсь.

Что-то снилось, бред какой-то снился, про науку… а нет, вру, историческое что-то, про репрессии про какие-то там…

Растираю виски.

Выбираюсь из постели, на работу уже пора…

– С компьютером-то как, дружим?

Теряюсь.

– М-м-м… на кнопки нажимать умеем. А чего надо?

– А ты как думаешь?

Улыбаюсь:

– Программу писать, не иначе.

– Ага, и Пентагон взламывать. Не, тут другое. Три линии нарисовать надо.

Мне кажется, я ослышался.

– Три лилии?

В голове уже начинает вертеться, е-е-е-сть в графском парке черный пру-у-уд…

– Да нет. Линии.

– И ради этого меня…

– Ну, не хочешь, не делай, двадцать тыщ другому кому достанутся.

Давлюсь собственным голосом.

– Двад…

– Ну а то.

– Шутите.

– Да нет, договор с заказчиком есть.

– А линии параллельные?

– Да нет… треугольник нарисовать надо.