Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Что бы это значило? Осмотревшись по сторонам, я увидел еще несколько стюардов и стюардесс, ловко маневрирующих среди гостей и снабжающих их напитками. Естественно, все они были из экипажа дирижабля, как обычно — преимущественно смуглые нексиканцы. Мне всегда казалось, что личным слугам даже самых важных господ не место на таких мероприятиях… хотя, может быть, я просто отстал от жизни, и это теперь такая мода?

Как бы то ни было, мне и в голову не пришло жалеть о том, что принцесса прихватила свою служанку — хотя бы потому, что от той трудно было оторвать глаза. Даже в окружении разодетых аристократок горничная нисколько не терялась, напротив, строгий темный наряд, подчеркивающий ее красоту и немаленький рост, смотрелся удивительно выгодно. Короткая пышная юбка из черного шифона с микроскопическим кружевным передничком, лиф, низко открывающий грудь, и чисто символическая наколка прекрасно соответствовали замкнутому и холодно-деловитому выражению лица.

Впрочем, я очень быстро понял, что восхищение было полностью односторонним. Горничная вдруг опустилась на колено перед принцессой и несколькими стремительными движениями смахнула пыль с носка правой туфельки принцессы неизвестно откуда взявшейся бархоткой. Взгляда исподлобья, обращенного на меня, достало бы на то, чтобы заморозить доменную печь.

Выдавив жалкую и неуверенную улыбку, я извиняющимся жестом приложил руку к груди. Своей, конечно же. Но едва ли сердце суровой горничной можно было смягчить таким способом. Выпрямившись и с поклоном отступив, она отвернулась, видимо, более не желая марать свой взор.

Принцесса тем временем пригубила напиток, перевела дыхание и со слабой улыбкой произнесла:

— Благодарю за танец — хотя по правилам это вы должны были так сказать, господин Немирович.

— Виноват, ваше высочество. Просто… немного растерялся. Не каждый вечер доводится танцевать с принцессами.

— Оставьте. Династия Тюдоров давно отказалась от престола. Конечно, сложить с себя ответственность за своих людей — сложнее… но это уже не важно. Да, очень признательна за дневник. Сначала я думала, что придется вас упрашивать, но вы с такой готовностью пошли навстречу…

— Как бы сказать… просто в память о наших предках, которые когда-то действовали сообща, пусть и по необходимости… — тут я замялся.

— …И без особого желания, да? — вздохнула принцесса. — Что же, этого достаточно. Неплохо, что мы смогли найти хоть что-то общее…

— Ваше высочество, я вас настиг!.. — прервал ее высокий, хорошо поставленный тенор. Принцесса оглянулась через плечо и поморщилась. Это был тот самый щеголь, мимо которого мы проскочили в начале.

— А, это вы, Себастьян.

— Именно я! И я не намерен вас просто так отпустить этим вечером — два тура, не меньше!

— Вы ненасытны, герцог, — устало вздохнула она. — Но у меня сегодня нет настроения, извините, конечно…

— Ни за что! — патетически воскликнул он, притопнув лакированной туфлей. — Отговорки не принимаются, ваше высочество! Вы не можете быть настолько жестоки, чтобы нарушить обещание и лишить меня счастья пройти с вами в польке! Подумайте хотя бы о публике!

— При чем тут публика? — удивленно спросила принцесса. Щеголь просиял и поднял палец:

— О-о-о, не притворяйтесь, ваше высочество! Та зажигательная полька Im Krapfenwald'l на прошлогоднем Весеннем балу не только превратила вас в майскую королеву, но и стала своеобразной традицией. Моя тетушка, графиня Де Артуа, говорит, что у нее до сих пор наворачиваются слезы, когда она вспоминает вас в тот день — прекрасную, свежую, энергичную! Знали бы вы, какая жестокая конкуренция идет среди ценителей за право станцевать с вами эту польку! — герцог в страстном порыве упал на колено и схватил руку принцессы, которая вздрогнула и даже чуть отшатнулась от неожиданности.

Краем глаза я заметил, как вдруг синхронно качнулась вперед ее горничная. Это было лишь самое начало, зародыш движения, практически сразу же остановленного, но я удивленно моргнул — мне показалось, что высокая красавица пыталась инстинктивно прикрыть собой госпожу, и лишь с большим трудом, в последний миг успела остановиться. Почти так же, как тогда, на балконе. Это выглядело… да, это выглядело опасно. Не слишком разбираюсь в горничных, но, кажется, бросаться на собеседников хозяйки, даже таких настырных, обычно не входит в их обязанности. Необычно, если не сказать большего. Правда, создавалось впечатление, что никто ничего не заметил. Что же, это не мое дело, в общем-то.