Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Нарочно выпрямив спину и независимо подняв подбородок, я осмотрелся, всем видом демонстрируя, что великосветское общество мне не впервой. Демонстрация демонстрацией, но неисчислимое множество незнакомых лиц заставляло нервничать. Нет, конечно, я не предполагал, что высокородные аристократы начнут перешептываться, указывая на никому не знакомого очевидного чужака… но все же страстно захотелось поскорее найти Алису. Приняв независимый, устало-скучающий вид под защитой ее и подружек, я скоротаю часок-другой, молча выслушивая их щебет, а потом незаметно улизну.

Увы, этому плану не суждено было сбыться.

Сделав всего пару шагов вперед и безуспешно осматриваясь в поисках Алисы, я вздрогнул, услыхав за спиной полузнакомый голос:

— Вы свободны, господин Немирович?

Обернувшись, я оказался лицом к лицу с той самой принцессой.

Грегорика Тюдор смотрела мне в глаза прямо и решительно, но безо всякой враждебности. Я замешкался, не зная, что ответить, и невольно сглотнул. Общие рассуждения о великолепии и роскошествах, присущих настоящему высшему свету, не смогли подготовить мои глаза к этому зрелищу. Принцесса была ослепительна.

Мне и раньше было известно, что фантазия кутюрье, создающих туалеты для дам высшего света, не имеет границ, но я не слишком интересовался этим вопросом. В принципе, чего тут особенно сложного? Накрутить побольше роскошных шелков и кружев, пышных воланов, шлейф подлиннее — и готово, главное, чтобы носительница умела не наступать себе на подол. Если она хочет выделиться, обставив конкуренток, то прицепить на прическу парусный фрегат полуметровой высоты и двигаться величественно и осторожно. Но я и представить себе не мог, что талантливый модельер может настолько точно и изящно подчеркнуть характер леди, которую снаряжает на бал.

Конечно, на принцессе было именно белоснежное с золотом платье, как ей и приличествовало по статусу. Даже после столь внезапного — пожалуй, даже принудительного — знакомства у меня почему-то сложилось впечатление, что принцесса не станет экспериментировать ни с цветом — сложно было бы ожидать, что она выберет вызывающе алый или похоронно-черный шелк, хотя в зале наблюдались и такие туалеты, видимо, на особах, склонных к эпатажу — ни с длиной. Краем глаза я уже машинально отметил парочку авангардно-коротких композиций, не просто дающих возможность полюбоваться коленками своих хозяек, но заканчивающихся значительно выше.

Бальное платье принцессы выглядело более целомудренно, но было снабжено соблазнительным разрезом спереди, дополненным маскирующими элементами в виде боковых шлейфов из полупрозрачного газа. Правда, у меня создалось впечатление, что его задачей было не столько продемонстрировать безусловно красивые ноги, сколько обеспечить свободу движений — принцесса шагнула навстречу с такой энергией, которая для большинства из присутствующих леди в длинных платьях с волочащимися по полу шлейфами была попросту немыслима. Подчеркнуто-тонкая, гибкая талия прекрасно сочеталась с наброшенной на одно плечо художественной интерпретацией гусарского ментика, придающего принцессе несколько воинственный вид. Образ, дополненный небольшим аксельбантом с канувшим в лету вместе с династией молниевидным знаком императорской гвардии, не был агрессивным или вызывающим, скорее, предостерегал, намекая, что эта девушка способна постоять за себя.

В этот момент я почувствовал, что молчание слишком затянулось. Так, вспомнить бы, о чем она спрашивала?..

— С-свободен?.. — с заминкой отозвался я. — В каком смысле?

Теперь настал черед принцессы удивляться. Озадаченно приподняв бровь, пару секунд она смотрела так, словно вопрос выбил ее из колеи.

— В прямом. Как нетрудно догадаться.

— Но вы же сами видите, ваше… э-э-э, высочество, что на мне нет ни наручников, ни кандалов, — криво усмехнувшись, заметил я. Прозвучало глупо, но нужно же было хоть как-то скрыть замешательство.

Принцесса помолчала еще секунду, критически разглядывая меня. Потом со вздохом поинтересовалась:

— Не понимаю, господин Немирович. Вы хотите меня обидеть или занимаетесь шутовством из общих соображений?

— Скорее второе, — признался я. — Зачем бы мне желать обидеть ваше высочество?

— Счастлива слышать. А я, со своей стороны, просто хотела пригласить вас на танец — только это и означал мой вопрос.

— Теперь понимаю! — я чуть не хлопнул себя по лбу. Вот же идиот!