Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

С такими невеселыми мыслями я добрался до второй пассажирской палубы и постучал в дверь каюты, где обитали Алиса и Цирцея. Никто не отозвался, но когда я нажал на ручку, дверь безо всякого сопротивления приоткрылась.

Алиса, которая сидела на краю койки и, пригорюнившись, смотрела в иллюминатор, повернула голову мне навстречу.

— Чего тебе? — мрачно спросила она. Странно, это прозвучало совсем не так враждебно, как я ожидал по опыту наших прошлых ссор. По идее, о того, кто сдается первым и приходит извиняться, полагалось бы как следует вытереть ноги, облить его презрением и потыкать носом в грязь, заставив осознать всю бездну своей ничтожности. В голосе же Алисы звучала не столько обида, сколько непонятная усталость и печаль. К чему бы это? Ну, как бы то ни было, извиняться придется мне. Я покаянно склонил голову, и начал.

— Э-э-э… да просто хотел попросить прощения. Конечно, это ты устроила переполох — надо же так ловко часы стряхнуть в кофейник! — но признаю, мое намерение стребовать с тебя сатисфакцию за помощь Маркетте было несправедливым и даже… м-м-м… низменным. А уж то, что я дал волю животным инстинктами и тебя… хммм… потрогал, было и вовсе непростительно. Виноват, нижайше кланяюсь и извиняюсь.

— Вообще-то, ты не с меня, а с Кетти требовал, — недовольно заметила Алиса. — Когда я поняла, что грозит бедняжке, даже сил не стало, чтобы отбиться от этих злодеек. Единственное, что утешало, так это мысль о том, что я заслоняю ее… э-э-э… грудью от твоих похотливых лап.

— Но я совершенно не собирался ее лапать! — виновато возразил я. — Почувствовал, что-то не то… ну, то есть, показалось… что это не она, а ты. И как-то, понимаешь, инстинктивно рука потянулась — проверить. Ну, вроде как… убедиться.

— И убедился? Интересно, ты и взаправду смог бы отличить меня от Кетти… э-э-э… на ощупь?

— Да конечно. У нее размерчик-то побольше… а, прости!.. — я мысленно хлопнул себя по лбу — "молчи, дурак!". Но Алиса, как ни странно, не рассвирепела. Тяжело вздохнув, отвернулась к иллюминатору.

— Чего еще от тебя ожидать? Всегда знала, что ты хам, негодяй и охальник. Даже скучно, ничего нового.

— Ну… прости и за это.

— Ладно, куда же деваться, — она вздохнула, примирительно махнула рукой, и заговорила почти спокойно. — И кстати, помнишь, что у нас сегодня вечером?

— Что именно?

— Концерт и бал, забыл, что ли? Говорили, кстати, представление обещает быть интересным. И в необычной эстетике — чуть ли не вампирской.

В самом деле, за всей этой беготней и нервотрепкой совсем вылетело из головы, что на сегодняшний вечер назначен очередной великосветский раут, куда допущены все, включая и нас — среднеродовитую массовку. Представится шанс благоговейно полюбоваться на позирующих и задирающих носы высших аристократов. Терпеть не могу подобные мероприятия, но сегодня придется пойти и вести себя прилично, чтобы заслужить прощение Алисы. Ей, наоборот, всегда нравилось потолкаться в обществе, посудачить о других и показать себя. Ладно, в этот вечер я буду смирным и послушным — не такая уж большая жертва, если подумать… если только она не вздумает заставить меня вальсировать. Тогда я буду безжалостен — немедленно отдавлю ей ноги.

— Ни в коем случае, помню. Где и когда тебя ждать? Сейчас же наряжаться и краситься будешь часа два?

— Я пойду с девочками, встретимся в зале.

— Понял, — я уже повернулся, чтобы выйти, когда Алиса вскочила и схватила меня за рукав.

— Стоп! — быстро обойдя меня кругом и критически осмотрев, она начала загибать пальцы: — Побриться — да с одеколоном! А еще причесаться, надеть свежую сорочку… и брюки почистить — уже вымазался где-то. И руки помой.

— Руки чистые, у тебя на глазах в спирте возился.

— Еще раз помой. И туфли вычисти. Все понял?

— Так точно!

— Тогда иди, — они пихнула меня в спину и добавила, — и чтобы вел себя прилично на балу. Не смотри на людей букой, а то к тебе иногда подойти страшно. Кажется, что укусишь.

Я хмыкнул и вышел в коридор. Сегодня придется потерпеть. Шагая по пушистым ковровым дорожкам, я вдруг почувствовал, что забыл о чем-то. Ах, да, Алиса так и не узнала, что случилось после того, как она убежала из ресторанного зала… ну и ладно. Какая теперь разница? Вряд ли принцесса еще раз обратится ко мне, когда я дал понять, что больше не собираюсь распространяться о ее драгоценных предках и марать их память сомнительными предположениями. Даже если она и поняла, что я не обманывал, копаться дальше и вытаскивать правду на свет божий будет не в ее интересах. Скорее всего, она решит держаться от меня подальше. Едва ли мне еще раз доведется перемолвиться с ее высочеством хоть словом.