Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

— Что же это за люди? Они нам помогут?.. — с надеждой вставила Алиса. — Сообщат о нас, вызовут помощь по телеграфу?..

— Сомневаюсь, — покачал я головой. — Куда отсюда телеграфировать? Столбы попадали, провода провисли, сама же видела по дороге. Не говоря уже о том, что спасательная экспедиция может встретить нас вовсе не распростертыми объятиями. Забыла про обвинение в покушении, пиратстве и мятеже?

— Да глупости, кто нас будет серьезно обвинять? Принц тоже подуспокоится и образумится — не станет же он требовать отправить за решетку собственную сестру?

Грегорика вздохнула.

— Вы удивитесь, Алиса. Яков злопамятен и от него всего можно ожидать. А когда замешана политика… я бы не стала рассчитывать на его милосердие.

— Ну, в конце концов, даже на скамье подсудимых лучше, чем в животе у панцирного клопа. Тем более что вы заслужили: плюнули ему в душу, — махнула рукой Алиса, и продолжила с мечтательной ноткой: — Главное, больше не придется робинзонить, можно будет покушать чего-нибудь вкусненького, помыться в нормальной ванне, наконец…

— Ты же всегда нос воротила от фермеров: неотесанные, навозом воняют. Дескать, "о чем с ними интеллигентному человеку говорить"? А теперь за помощью, "спасите, накормите"? — съязвил я.

— Ну и что? Здесь, как в пустыне, каждый встречный путешественник должен быть желанным гостем и охраняться законом гостеприимства, разве нет? Взамен я им все-все последние сплетни расскажу!

— Не была ты в пустыне, откуда тебе знать.

— Читала про туарегов. А ты как будто был, знаток ты наш?

— Нет, в пустынях побывать не довелось. Но, в целом, ты права, на безлюдье любое человеческое лицо в радость. Таежные факторы, трапперы и даже инуиты нас всегда принимали радушно, — против воли признал я.

— Видишь? — обрадовалась Алиса. — Давай, поворачивай скорее!

Притормозив правую гусеницу, я свернул с магистрального пути. Танк подпрыгнул, переползая через стрелку, и затарахтел в направлении геодезиков и деревни.

— Но не напугаем ли мы жителей? — вдруг заметила принцесса. — Едва ли сюда часто наведываются гости. Тем более, на танках.

Моя нога инстинктивно ослабила нажим, и дизель сбросил обороты.

— А ведь и верно. Вы правы, ваше высочество.

— Может быть, разумнее будет остановиться здесь и дойти пешком? — предложила она. — Люди не станут волноваться, увидев, что нас мало, мы не вооружены и никому не угрожаем.

— Точно!

Я сбросил газ и выключил передачу. Танк по инерции прокатился еще несколько ярдов и остановился, качнувшись с носа на корму. Умолк надоедливо лезущий в уши грохот дизеля и лязг траков, и в наступившей тишине снаружи донесся легкий шелест падающих капель. Ветер качнул мокрые еловые лапы, нависшие над ржавыми рельсами.

— Жаль, зонтика нет, — поежилась Алиса, — полмили под дождем…

— Не сахарная, не растаешь, — выбравшись из люка, я тяжело спрыгнул на щебенку насыпи и наклонился, упершись руками в колени. — Охо-хо-хо, грехи наши тяжкие…

— Позвонки закостенели? Хочешь, разомну? — хмыкнула Алиса, соскальзывая с мокрого лобового бронелиста.

— Давай. Буду премного благодарен.

Она ткнула меня кулаком в хребет.

— Ложись, станцую у тебя на спинке чардаш.

— Соблазнительно… но пока воздержусь. Сыровато, понимаешь ли.

Она тоскливо огляделась и нахохлилась.

— Страшно подумать, как в такую погоду снова ночевать в какой-нибудь развалине с дырявой крышей. Лавка жесткая, до сих пор бока болят; чуть от печки отвернешься — холодно становится; да еще ты храпишь — ужас, одним словом! Только бы нас пустили…

В самом деле, дождь, хоть и не сильный, успел за вчерашний вечер и утро промочить землю насквозь, в заросших канавах по сторонам насыпи и среди рельсов стояли лужи. Осторожно ступая сандалиями по прогнившим шпалам, Алиса принялась ныть в своем обычном стиле:

— Ноги мокнут… мерзко, холодно… почему, вообще, меня вперед вытолкнули? Я что, рыжая?…А, не мне говорить!..

— Мы же обсудили, — устало махнул я рукой. — У Брунгильды и принцессы туалеты подкачали.

— Подумаешь, мэйдо-прикид. Отмазалась, называется. Думаешь, там сплошные фетишисты, вроде тебя? Если бы принцесса пошла, побежала бы за ней твоя боевая горничная, как миленькая. Ну, с той-то понятно — платье ее высочества тоже получилось чрезмерно коротенькое, да еще и пятнистое. Но ведь сама же не уследила. Надо было быть аккуратненькой, вот как я.

— Во-первых, тебя-то в заложницы не брали, убить не пытались. Во-вторых, она не боится испачкать руки, в отличие от тебя. И почему, кстати, горничная "моя"? Не горничная она, а телохранительница, и не моя, а принцессы.