Лев Енец - Пора Домой

Она вздрогнула, раскрыла глаза и – секунда облегчения – рядом, привычно сопела Пэйл, положив свою голову на живот Скарлетт. Они спали в гамаке, сплетенном из лоз и озерных стеблей – наследница Скарлетт, ее послушница (самая приближенная прислуга) и другие немногочисленные девочки и девушки племени. Шкуры рысей служили им и одеждой и одеялами, кровавые листья укрывали от солнца, дождя, снега, от всего мира. Несколькими ветками вверх отдыхали в таких же гамаках мужчины племени, их было несколько больше, чем женщин (они, с несколькими маленькими детьми спали чуть ниже Скарлетт), там же спали и братья наследницы. Еще чуть выше братьев – отец. С ним творится что-то неладное, но Дарис, человек, которого папа привез из дальних земель, никому ничего не рассказывает.

Быстро облегчение Скарлетт прошло, потому что боль не испарилась – живот болел не от голода или от болезни, как-то по-новому. Боль накатывала волнами, одна сильнее, другая слабее. Скарлетт легонько коснулась плеча Пэйл, девочка проснулась и подняла на нее голову. Наследница потихоньку стала отодвигать шкуры, которыми укрывалась. Пэйл теперь вопросительно смотрела на нее. Скарлетт чуть не застонала и тихо вздохнула. Вот как-то так. Теперь она способна вынашивать детей. Пэйл тихо зашептала:

– Спускайтесь, я вам помогу.

Скарлетт, быстро перепрыгнув через девушек (некоторые что-то поворчали и укрылись одеялами с головой), зацепилась за кору и полезла по дереву вниз. Спустившись, быстрым шагом ушла к озеру. Надо ведь еще проверить как там Джон. Скарлетт уже разделась и залезла в воду, когда пришла Пэйл, неся новые ноги.

– Где достала?

– Давно еще сшила.

– Почему себе не оставишь?

– Вам нужнее.

– Верно.

Когда рыси говорят «нога» или «рука», то чаще всего имеет в виду шкуры, которые ногу или руку покрывают. Без них в Красных лесах живым долго не продержаться. Скарлетт наклонилась и опустила лицо в чуть мутную воду, немного полегчало. Пока Скарлетт отмывалась, она не заметила, как на той стороне появился один из мертвых. Девушки не обращали на него внимания, пока он не зашел в воду, и не начал подплывать к ним все ближе и ближе. Живот продолжал болеть, и Скарлетт было не до вежливости – она скрутила водоросли в комок и бросила в него. Он в них немного запутался, и это его задержало, но не остановило.

– Скарлетт… – осуждающе глядя в сторону мертвеца, проговорила Пэйл.

Скарлетт цыкнула на нее:

– Выхожу уже.

Она быстро оказалась на берегу. Пока Пэйл помогала ей одеться, Скарлетт лихорадочно завязывала на себе шкуры и поглядывала в сторону озера. Девушки уже шли обратно, но мертвый мужчина все равно шел следом, и Скарлетт повело. Он двигался очень медленно и неуклюже, и огромный булыжник с груди он стащить будет не в состоянии. Может камень проделает дыру в нем, и хоть один придурок больше не будет за ней ходить. Пэйл с ужасом в глазах наблюдала за святотатством, но и пикнуть не посмела. Живот болел все сильнее, Скарлетт еле двигалась, и когда вернулась, зашипела на нее:

– Об этом никому. И о том, что я теперь женщина, тоже никому.

– Но вам ведь нужно уйти.

– Нет, не нужно будет, если ты никому не скажешь.

– Слушаюсь… Могу спросить, почему?

– Нет, не можешь.

Они вернулись на свои места и закрыли глаза, пытаясь вернуть сон, но у Скарлетт не получилось. Она никак не могла придумать, как скрывать от других то, что она стала женщиной. Сначала изгнание на неделю, а за это время братья и отец уже решат, за кого ее выдадут. «Скорее, кому отдадут». Скарлетт вспомнила про Дариса и вздрогнула. Лысина, мягкие дряблые руки и ноги, редкий белесый и жутко противный ежик над и под губами. Боги, может отец специально привез его… оттуда, откуда привез. Снова заснуть ей так и не удалось, поэтому Скарлетт собралась к Джонни, прихватив с собой острогу. Она нечаянно споткнулась о Пэйл, и та проснулась.

– Куда вы?

– Куда надо.

– Когда-нибудь я расскажу Чету или королю о том, что вы куда-то ходите по утрам и вечерам. А может, прослежу.

Скралетт знала, что Пэйл ее не любит, хоть и тщательно это скрывает, но бледная девочка никогда не осмелится перечить. Она только играется. Скарлетт улыбнулась ей:

– Расскажешь, проследишь, а я тебе руку откушу.

– Не получится.

– Получится, я же верховная, – подумав, она добавила, – ты ведь не знаешь, на что способны верховные рыси. Мы многое можем.

Все в этих лесах было прекрасным. Скарлетт ненавидела однообразие жизни своего племени, но не могла не восхищаться местом, где родилась. Главное, хоть умереть не тут. «Теперь, когда Джон здесь». Кровавые деревья тянулись вверх на расстояние роста многих сотен взрослых мужчин, листья плотно закрывали обитателей лесов от солнца и луны. Множество болот и озер соединялись между собой подземными каналами, так ей рассказывал Экши. Только с виду вода была спокойной и мертвой, но под ней чего только не было. Черепахи, жабы, улитки, черви, в конце концов, рыбы. По деревьям прыгали белки, щелкая друг другу что-то на своем языке. Иногда можно было заметить и рысей – они вальяжно скользили по деревьям, группами по пять-шесть животных. Перемяукиваясь и перерыкиваясь между собой, они могли передвигаться не очень быстро, зато Скарлетт ни разу не видела, как кто-то из них падал. Все было дико и красиво, но обстановку сменить хотелось безудержно. По всей видимости, из всего племени только ей одной, как она не пыталась склонить своих людей к другому мнению.