Диана Анджейчик - Пока мы оба живы – всё возможно

Самым главным своим недостатком я считала возраст. Если бы Фред Бордер совершенно свихнулся, он бы и тогда не подумал заинтересоваться такой мелюзгой как я. Честно говоря, мало представляю себе, что такое «любовь». Но моим сильнейшим увлечением являлся Фред, и это – факт.

Он не подозревал о моём существовании. Не потому, что с парнем что-то не так. Мне было некому доверить настолько сокровенное. Никто не распустил бы сплетен, которые бы достигли ушей Бордера. Я предпочитала соблюдать дистанцию и держаться в тени, чтобы у Фреда не было оснований подозревать меня даже в каком-то намёке на симпатию. Мне было неловко вмешиваться в его жизнь. То, что я испытывала к парню, стало бы для него настоящей обузой. Или же предметом обсуждений и беспричинного смеха.

Первые (и, может, последние) слова, произнесённые предметом моих воздыханий, глубоко засели в моей памяти. Я лежала в постели, читая книгу, но раз за разом прокручивала в голове всё произошедшее со мной. Правда, выводы ещё не были сделаны. Как ни анализировала, а решить точно, был ли сегодняшний день удачей или провалом, было довольно сложно. Поэтому сделала самое элементарное – уснула.

К счастью, дождя утром не предвиделось. И я со спокойной душой и сухой одеждой пришла в школу. Фред Бордер любил заявляться пораньше, но сегодня явно никуда не спешил. Это настораживало, но большую перемену парень вряд ли пропустит.

С трудом дождавшись звонка, вприпрыжку понеслась в столовую.

Он находился на своём привычном месте. Я с любопытством глазела на его прикид: клетчатая рубашка, джинсы, кеды и ярко-зелёный шнурок на запястье. Фред закатал рукава, достал из сумки бутылку с соком и начал жадно пить, делая большие глотки. Я подпёрла щеку рукой, любуясь его слегка загорелой кожей. Мои руки сами собой потянулись к карандашу и альбому. Необходимо было запечатлеть образ парня, сделав едва заметный набросок. Боялась проводить более чёткие линии, потому что тогда портрет был бы испорчен. Я проворно работала карандашом, подглядывая за Бордером. Теперь он постукивал ручкой по блокноту, видимо, серьёзно призадумавшись. Я старалась как можно точнее передать складку, образованную его тонкими дугами-бровями. В поисках вдохновения Фред развернулся к окну. Поспешно отпрянула от щёлочки штор, не желая быть замеченной. Почудилось, будто парень меня засёк, хотя маловероятно. Но струхнула я порядочно.

Тем временем парень поднялся, закинул сумку на левое плечо и ушёл. Мне тоже пора было закругляться и идти на урок.

Я заняла последнюю парту и, притворившись, что конспектирую, стала выводить бессмысленные каракули в альбоме, на самом же деле окидывала взглядом своё сегодняшнее творение. Ладно уж, может и не художница. Однако прогресс был налицо. Что оставалось по-настоящему трудным – так это те эмоции и свет, которые исходили от Фреда. Мои эскизы лишены жизни и тепла. Учиться, учиться, и ещё раз учиться.

Понадобилось задержаться в школе – контрольную по геометрии я провалила. Зашла в кабинет, сняла с плеч тяжеленный рюкзак, и взяла условия задач. Учительница не считала нужным следить за ходом работы.

Глянув в окно, я заметила, как Фред Бордер выходил из школы и спускался по ступеням. Странно, но домой он шёл в одиночестве, хотя в друзьях у него была чуть ли не вся школа. Парень ступал пружинистой и бодрой походкой, его сумка раскачивалась на плече из стороны в сторону. Ветер трепал его короткие волосы, отливавшие рыжим. Через пару метров Фред притормозил и присел, чтобы завязать волочившиеся по земле шнурки. Потом он встал, но, прежде, чем отправиться дальше, парень бросил быстрый взгляд в сторону школы. Прямо на то окно, у которого стояла я! Чуть не присела, чтобы скрыться из виду, но в последний момент удержалась. Всё-таки не в детском саду.

Контрольную переписывала в каком-то разобранном состоянии, мои мысли были далеко. Там, где Фред Бордер переходил дорогу, приближаясь к своему дому. Где он взбегал по ступенькам, оставляя позади пролёт за пролётом.

Поздно вечером, когда мои родители досматривали десятый сон, я не спала. Расставив все мои мягкие игрушки в кружок, села в середину. В руках появились любимые куклы – брюнетка с косой до пояса и шатен атлетического сложения. Я сосредоточилась, глубоко вдохнула, выдохнула – и приступила к делу.

– Привет, Фред. Я давно тебе хотела сказать… Ты классный!

– Привет, – отвечала рыжеволосая кукла – а ты тоже ничего. Тебя Алисой зовут?