Шимон Гарбер - Путешествия Адама от Ниццы до Чикаго. Том II

Адам выкупил билеты на самолёт и готовился к отъезду.

Адам прибыл в аэропорт за три часа до отлёта. Вылет был на 6:00 утра, а это означало, что надо сесть на ночной поезд в 1:00 ночи. Через два часа он в потоке пассажиров влез в большой лифт аэропорта Бен Гурион. Народу было много. Но всё шло по отработанной схеме. Ему указали, в какой очереди двигаться. К каждому из пассажиров подходил сотрудник секьюрити и, отводя в сторону, проводил предварительное собеседование.

– Привет! Ты куда летишь?

– В Ниццу. – Адам старался быть открытым и дружелюбным, понимая, что от этого зависит его быстрое прохождение первичного осмотра.

– Кто паковал чемодан?

– Сам, конечно!

– Кто-нибудь помогал или просил что-то передать?

– Нет! Никто не просил и не помогал!

Молодая сотрудница вертела в руках билет на самолёт и паспорт Адама, и он чувствовал, что ей что-то не нравится.

– У тебя есть другой паспорт?

У Адама был паспорт гражданина США, но он старался его не демонстрировать. Он взял его так, на всякий случай. Мало ли. Израильский паспорт иногда вызывал не совсем желательную реакцию. Он мог сказать в ответ на вопрос «нет», и вся проверка на этом могла закончиться. Но кто может сказать, как поступить в этом случае? А вдруг вызовешь ненужные подозрения? Лучше сказать, правду!

– Да! У меня есть паспорт гражданина США.

– Покажи.

Она долго вертела в руках оба паспорта, пытаясь найти какое-то несоответствие. Затем она решила посоветоваться с более опытными сотрудниками. Адам видел, как она пыталась что-то объяснить и поделиться своими сомнениями.

«Наверняка она только начала свою служебную карьеру и боится допустить промах! Как бы она не помешала мне сесть на мой рейс. Тогда всё расписание летит насмарку».

Сотрудница вновь вернулась к Адаму. Было заметно, что её сомнения не исчезли и она хочет найти веский довод, чтоб его задержать.

– А почему ты говоришь на английском и не знаешь иврит?

– Я честно пытался его учить, но не лезет он в мою голову.

– Как давно ты в Израиле?

– Да уже два года.

– Зачем ты едешь в Ниццу?

– Отдыхать.

– Хорошо. Подожди здесь. – Она вновь подошла к старшему и в чём-то его горячо убеждала, изредка посматривая в сторону Адама.

«Вот дура! Надо же было нарваться на новенькую. Она со страху может чёрт знает что натворить. Надо держать себя в руках. Если сорвусь, всё – плакал мой отпуск и я вместе с ним. Всё уже проплачено».

К счастью, всё кончилось хорошо. Адаму налепили на чемодан наклейку, означавшую, что он прошёл проверку секьюрити и может сдавать багаж. Чемоданы у всех пассажиров были перевязаны ленточками, там, где раньше висели небольшие замочки. Это были новые правила, и багаж проверялся где-то внутри аэропорта. Пройдя регистрацию и получив талон на посадку, Адам встал в очередь паспортного контроля. Дело пошло веселее, и, получив штамп в паспорт, он был отправлен в следующее чистилище, личный досмотр. Народу было много. Два непрерывных конвейера двигались через большие сканеры.

Опытные путешественники быстро складывали в пластмассовые тазики всё, что могло звенеть. Верхняя одежда, сумки, ремни с брюк, всё из карманов, часы, телефоны, цепочки, компьютеры. Дальше человек отправлялся через металлодетектор. Едва Адам шагнул в сканер, как аппарат зазвенел и засверкал разными огоньками.

– Что у тебя? Ну-ка повернись! – сотрудник провёл искателем по всему телу. – Что в кармане? – Адам, сунув руку в карман, нащупал монету.

– О, чёрт! Забыл вытащить.

– Иди обратно.

Удовлетворённый металлодетектор молчал. Адам подхватил свой пластиковый тазик с вещами и отошёл в сторону собраться и опять нацепить на себя всё, что могло звенеть и вызывать подозрение. Никто не роптал и не возмущался. Все понимали, что меры безопасности принимаются для их же собственного блага. Мир стал нестабильным и опасным.

Пройдя всевозможные проверки, Адам был допущен в большой зал, от которого отходили рукава-коридоры, ведущие к различным гейтам – воротам, через которые осуществляются посадки на самолёты. Зал был поистине громадным, со множеством магазинов «Дюти фри», кофейных заведений, к которым стояли многочисленные очереди. Времени было достаточно, и Адам, удостоверившись, к какому гейту ему нужно будет пройти, отправился в магазин электроники.

Страсть к изложению своих мыслей на бумагу требовала жертв в виде различных гаджетов, способных помочь облекать одухотворённые мысли прозаические печатные знаки. Проще всего для Адама было печатание на iPad, но такой способ имел массу недостатков. Во-первых, большую часть экрана закрывала клавиатура. Во-вторых, а это уже случалось не раз, написанные страницы неизвестно по какой причине исчезали безвозвратно. Это вызывало тяжело переживаемое отчаяние, поскольку требовалось не просто восстановить утраченное, а практически проделывать работу заново. Дошло до того, что Адам останавливался каждый час и нажимал знак сохранения написанного текста. Ему хотелось приобрести что-то более практичное, но в то же время простое в применении для работы. То, что писательство – тяжёлая работа, Адам понял очень скоро. Он сидел за столом час за часом в течение дня, установив для себя норму – не менее трёх печатных страниц в день.