Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу

Должно же быть в жизни такое, от чего человек радуется, – думал я, почти не вслушиваясь в словесный блуд Бака, – Все знают, нет тутоти никаких законов, ничего нет. Есть перекати поле и грабёжь зазевавшихся кретинов! Тех, кого они считают слабаками! Крестьяне тут всегда были блеющими козлами отпущения! Народ! И этот мэр, ясно – ворюга ещё тот, но имидж, кепка эта… народу нравилась, де такой, как мы! А на деле переделить нужно нечто, да и свидетельствует, по-моему, о грядущих каких-то событиях. Средневековье здесь всегда! Не будь западных унитазов и одежд, здесь все ходили бы в шкурах! Хотя… что мне до этого? Я, что, в их тусовке участие принимаю? Смешно!

– Я безумный эйнштейн-пингвин! – мкж тем орал Бак, вознося руки к галерке, – Я выдумал формулу воды! Резец из твёрдой воды крепче алмаза! – сказал он прямолинейно примолкшей аудитории, – Я ем маленьких детишек! Бу-уууу! Я выдумал гуманную водородную бомбу для пчёл! Семь раз мерил—один раз вжик! Да-с! Я дал ей имя! Берта! Я ваш поводырь в царство добра и света! Глория! Виктория! Товариши! На родине нас ждёт скорая встреча! Товариши бойцы! Не надо пересудов! За мной! Не так ли?

И он унёсся со сцены, блистая грязноватыми античными пятками и подпрыгивая.

– Взять его за шкибот! – крикнула тут, отважно разевая пасть, Бранглийская королева, до того мирно дремавшая на шаткой табуретке.

– Мне кажется, он питается младенцами! – испуганно сказала старушка в вязаной кофте и кривых очках без стёкол..

А я стоял хорошенький такой!

«С праздником вас! Вот возьмите!»

– А кто такой был Раскольников? – внезапно спросил Бак, как будто ни о чём не осведомлён.

– Такой сомнительный длинный тип, – говорю, – прикидывавшийся петербуржским студентом, а в итоге ненароком зарубивший бабульку! Он был другом Достоевского! Фёдора Михайловича!

– Какую бабульку?

– Ну, бабёнку!

– Он киллером был?

– Нет, киллер – професcиoнал, а Раскольников был идеалист!

– Что, Идеалисты не профессионалы?

– Никогда! Разве может тот, кто витает в облаках, одновременно пахать землю?

– Свою-то бабульку он зарубил или как?

– Нет, чужую!

– Странно! Идеалисту надо было бы на своей сначала потренироваться!

– Тогда он был бы архигиперэрзацмачидеалист! Всё-таки давай отделять мух от котлет!

– Бабулька – муха или котлета?

– Не знаю!

– И как же он её зарубил?

– Да так, топориком-тюк, та брык с копыт – и всё!

– И всё?

– И всё!

– И зачем он бабульку зарубил? Это ж такое грязное дело!

– Не знаю! Во дворе, небось, бельё вешала? Я этих ж… стых тварей каждый день во дворе видел! Кошатницы жирножопые! Развели везде грязь и заразу! То кошек разводят, то собак, то мышей! Всех жалеют, кроме соседей и своих детей! Ненавижу! Небось и эта тоже тоже кошек развела, блюдечки расставила, а Раскольникову пройти места не было! Вот он и стал точить топорик, вжик-вжик, чтобы расчистить свой двор и навести там должный порядок!

– В принципе, я тоже думаю, для удовольствия, кошки у неё были, но мало по нынешним стандартам, штук двадцать, не больше, но он потом себе причину отыскал – якобы из-за денег? Это он так сам себя оправдывал! Это он потом сам себе объяснял причину, чтобы очистить свою слегка запятнанную совесть! А потом запутался и стал путать причину со следствием, тогда-то ему стало понятно, что надо сдаваться, пока его самотёком не затащило в психушку!

– И сколько же он у бабули денег хапнул? Тыщь семьсот? Пожил хоть? Поехал куда-нибудь? Мир увидел?

– Да нет! Рубля три хапнул!

– Три рубля?

– Три! Не больше! Три-четыре! Может быть с мелочью, пять! Но мелочь он искал часа три и нашёл за иконами в ароматной бумажке!

– Так он не только бабульку зарубил, а потом ещё в её квартире мелочь разыскивал, шарил по всем углам? Обычно старухи в матрасах и подушках клады любят зарывать! Или в смывном бачке!

– Но в смывном бачке-прячут образованные!

– Самые образованные!

– Да!

– Пытливый мальчик!

– Вроде того!

– А эти что, необразованные были?

– Не очень! Процентщица и её свекровь! Что ты от них хочешь? Они конечно хитрые были, но сказать, что они были великого ума, я бы не решился! Так себе! Дуры набитые!

– Чего он шарил, я говорю?

– Шарил! Не буду отрицать, шарил! А чего шарил, когда там с самого начала было ясно, что ничего нет, не знаю! Может, какой секрет знал! Но не в этом дело! Может, он шарил от отчаянья и тоски! Может, для него не главное были эти три рубля, а главное – отвлечься, поиграть в какую-нибудь игру! Во! Главное не в том, зачем он шарил, потому что у старухи в её тёмной сиротской фатере было пусто, как не знаю где, как в жопе у индейца, можно сказать, просто шаром покати было, до того тоскливо, что лафа, и нечего там было шарить! В пустой ж… г… не вышаришь! Всё и так было яснее ясного! Главное, как он шарил! Главное там, в этой книге, в принципе – поиски истины, поиски собственного я, поиски своего амбивалентного эго! Все там чего-то ищут! Устремлённость к звёздам! Шараш-монтаж, короче! Шарь-не шарь, такого не вышаришь!