Сергей Филиппов (Серж Фил) - Роман Ангелины. Фантастический роман о фантастической любви

– Вот и всё, роман закончен, а с ним закончена и жизнь! – Роман поднялся со скрипучего стула, походил минуту по комнате и упал на диван. – Как я ни оттягивал этот момент, как ни пытался обмануть сам себя, уповая на ненормальность психики, всё тщетно. Видно, дьявол подсказал мне этот сюжет. – Он уткнулся лицом в подушку, глуша стон, готовый вырваться из истерзанной души, и захрипел, словно пришло его последнее, смертное мгновение.

Нет, не сразу, далеко не сразу вошла в Романа эта странная любовь. Да и не может писатель или поэт не влюбляться в свои персонажи, будь они самые мрачные и несимпатичные. Поначалу он только любовался своею героиней, восхищался её мыслями и поступками, следил с волнением за её жизнью.

Тут нужно сделать маленькое пояснение, а то, я вижу, вы и на меня-то смотрите, как на человека со слегка сдвинутой «крышей». Я вас уверяю, что это только так кажется, что писатель сам, волею своей фантазии ведёт героев по лабиринту сюжета и определяет все их действия. Отнюдь нет. Придумав основную линию сюжета и главных героев, писателю остаётся только наблюдать за ними и всё записывать. Я ничуть не придумываю, это чистая правда, а если какой-то литератор станет вас уверять, что это он и только он хозяин своего произведения и своих героев, то… не читайте его «творения» и не вникайте в его слова, этот человек просто зарабатывает писаниной!

Одним словом, любование и восхищение Романом героиней своею легко и незримо переросло в самую настоящую любовь! Я и сам почти не верю, что так может случиться, но ведь… случилось же!..

Час ли пролежал в полубредовом оцепенении на диванчике Роман или день, или прошло четверть вечности, а, быть может, промелькнуло лишь мгновение, неведомо, но внезапно всё изменилось. Роман резко поднялся с ложа, потянулся до хруста в суставах и потёр кулаками глаза.

– Как странно, – пробормотал он, – кажется, я не спал, но мне снился сон. Но я ничего, абсолютно ничего не помню, ни единой детали! Но то, что это было прекрасно – несомненно!

Он присел к столу, взял в руки последний исписанный листок своего романа и улыбнулся. Да, чёрт возьми, он улыбнулся! Впервые за последние дни или даже недели! Что же произошло? Не лишился ли, боже мой, бедный Роман последних крупиц разума под действием этой странной любви?!

Нет-нет, не бойтесь, рассудок его не помутился, по крайней мере, больше, чем у кого-либо из нас. Всё происходит именно так, как и должно происходить, по всем правилам сочинительства. Необходимо максимально нагнести обстановку перед основными событиями. А поскольку вот-вот должно произойти явление героини (моей самой любимой героини!), то мне и приходится, волей-неволей, подчиняться этим правилам. И опять я слышу упрёки, что, дескать, не велик тот писатель, кто действует в угоду каких-то правил, пусть и общепринятых. Нужно экспериментировать и наплевать на все каноны, только тогда можно создать что-то действительно грандиозное! Тысячу раз, миллион раз согласен с вами! И всё же мне есть оправдания. Во-первых, если у вас хватит терпения дочитать этот роман до конца (или, хотя бы, до половины), то вы сможете заметить и, надеюсь, оценить, что меньше всего я стараюсь соблюдать какие бы то ни было правила. А во-вторых, кто вам сказал, что мне очень хочется прослыть великим? Хотя, конечно, это было бы не самым плохим, что случается в жизни художника, но тщеславие – хвала Господу Богу! – не моя стезя.

А Роман, пробежав глазами последние строки своего творения, вновь улыбнулся:

– Что со мною происходит? Почему мне так хорошо, почему я абсолютно спокоен? Может быть, Бог смилостивился и забрал обратно то, чем он меня так щедро, но по ошибке одарил?

Конечно же, никто не шепнул на ушко ответы на эти глобальные вопросы, да Роман и не ждал этого, он был человеком, который сам задаёт вопросы, и сам же на них отвечает. Да будь иначе, не фиг было бы ему и браться за перо!

Печка ли слишком добросовестно начала отдавать тепло прогоревших берёзовых дров или кровь побежала по телу быстрее, но Роману стало нестерпимо жарко. Он расстегнул ворот джемпера, а потом решил и вовсе его снять, но передумал. Он сделал по-другому: вышел сначала на верандочку, а потом и на крыльцо.

А природа явно готовила сюрпризик. Ещё недавно, яркое до рези в глазах, звёздное небо помутнело, словно его задёрнули куском старого, измочаленного штормами паруса, а прозрачный, как ключевая вода, воздух стал видим и осязаем. Проснулся ветер и негромко принялся что-то напевать. Вначале его пение походило на колыбельную и было приятно и мелодично. Сухая позёмка зашевелилась и начала искусно заплетать снежные косички, перевивая их в красивейшие узоры. Но вот ветру наскучило колыбельное однообразие, он на мгновение совсем утих, но тут же дунул мощно, порывисто, и аккуратный узор снежного макраме легко рассыпался на миллионы частичек. На сером небе уже появились первые гости. Хотя нет, это были вовсе не гости, это были завоеватели, вернее их дозор – тяжёлые чёрные тучи. Они надвигались быстро и неотвратимо, царапая свои брюшины об острые пики елей, и из этих разорванных брюшин просыпались грязно-белые хлопья. А ветер уже не пел, он рычал и бесновался! Он легко и грубо хватал за макушки сосны и берёзы и безжалостно гнул их к земле, пытаясь переломить напополам, а снежные массы свивал в огромные серые валы, но тут же их распускал и бросал в серое небо.