Людмила Толмачева - Солнце моё в белой панаме

– Ты чего? – шепнул Денис, которого в классе все звали Дэн. – Написал, что ли?

– А?

– Два! Я спрашиваю, написал?

– Не-а. Сколько до конца?

– Десять минут.

– Успею.

Стас с трудом включился в творческий процесс, но уже через минуту его рука не успевала за мыслями, бегущими непрерывным потоком. Сочинять он любил, даже тайком «баловался» стихами, а литературу знал не из учебника. Причины этому явлению не надо искать слишком глубоко – родители Стаса всегда были отъявленными книгочеями, к числу которых невольно приобщили и своего сына.

Последняя точка в сочинении была поставлена одновременно с прозвучавшим звонком. Стас захлопнул тетрадь, перевел дыхание и взглянул на новенькую. Та все еще что-то быстро писала, не обращая внимания на шум, означавший начало большой перемены.

– Идем в столовку? – спросил Дэн, складывая учебник в сумку.

– Что? В столовку? – рассеянно переспросил Стас, оторвав взгляд от Вероники и отдавая дежурному учебник вместо тетради с сочинением.

– Стас, ты чего тупишь? Заболел, что ли? – не унимался Дэн, меняя учебник на тетрадь.

Стас искоса посмотрел на друга, загадочно усмехнулся, но промолчал. Просто взял сумку и пошел на выход.

Такое было с ним в раннем детстве, когда он болел гриппом. Высокая температура вызвала легкие галлюцинации – все предметы уменьшались в размере, будто отдалялись от него, а он плыл, покачиваясь на волнах, и голос мамы звучал чуть слышно, издалека, хотя она находилась рядом, у его постели.

Стас шел по школьному коридору, в толпе учеников, спешащих в столовую. Рядом шагал Дэн, горячился, рассуждая о любимой футбольной команде. За спиной «травил» анекдоты Фунтиков, смеялся Жандарев. Но для Стаса окружающая картинка существовала в другом измерении: толпа словно расступилась, стала пестрым, колыхающимся, жужжащим фоном, на котором яркой бабочкой выделялась Вероника. Ее лицо с большими, широко расставленными и почему-то грустными глазами маячило перед Стасом, не исчезая из воображения даже в столовой, куда он пришел вместе с остальными.

– Э! Я, кажется, к тебе обращаюсь, – сердился Дэн, дергая Стаса за рукав. – Первое будешь?

– Первое? Какое первое? – переспросил Стас и тряхнул головой.

– Ему лучше сразу два вторых, – ерничал Фунтиков, намекая на старый скабрезный анекдот, коими его голова была набита до отказа.

Жандарев громко захохотал. На них оглядывались, показывали пальцем. Дежурный преподаватель Эрна Витальевна, или попросту Серна, оставив в покое пятиклашек, устремилась к источнику беспорядка.

– Жандарев, тебя не учили подобающе вести себя в общественных местах? А ты, Фунтиков, снова-здорово? Опять выговор захотел?

– А чо я? Я ни чо, – заныл с фальшивым смирением Фунтиков. – Мы Сер… Ой, Эрна Витальевна, просто шутили. А Леха не удержался, заржал… Ой, то есть громко рассмеялся. Вот и все, собственно.

– Собственно! – передразнила учительница. – Словечек нахватался, а ума не прибавилось. Каким был скоморохом в восьмом классе, таким и остался. Быстро садитесь за стол, и чтобы ни звука. Поняли?

Ребята схватили подносы и пошли в дальний угол у окна, на свое излюбленное место. Стас поднял глаза и едва не выронил поднос: в дверях столовой показалась она – девочка-принцесса. Рядом шла Аня Маширенко и что-то говорила, делая округлые жесты рукой.

Сделав над собой усилие, Стас внешне спокойно сел за стол, взял вилку, но, как оказалось, аппетит полностью пропал. Он давился котлетой, вполуха слушая нескончаемые байки Фунтикова. Ребята сдержанно посмеивались, чувствуя на себе неусыпный взор Серны.

Стас лишь один раз, как бы случайно, повернулся в сторону Вероники, оказавшейся за одним столом с Диком, и больше старался не смотреть. Сердце все время напоминало о себе тягучей, но не физической, а душевной болью. Хотелось прижать к груди ладонь, чтобы унять боль, но приходилось контролировать себя и, что самое противное, участвовать в общей болтовне.

– Сечешь, Дэн? – размахивая вилкой с нанизанной на нее котлетой, возмущался Фунтиков. – Продуть с таким диким разрывом! Один – шесть! Это постараться надо, а? Они чо, в хоккей играли на футбольном поле? Лузеры, мать их!

– Тренера надо менять, – морщился Дэн, которому поражение любимой команды испортило немало крови.

– Да их всех менять надо, – заключил Фунтиков и с остервением голодного волка откусил полкотлеты.

– Стас, приходи завтра. Собираемся у меня. Родаки на юбилей шефа сваливают, вернуться не раньше часа, – подал голос Жандарев, первым разделавшись с обедом.