Людмила Толмачева - Двое под звездным ливнем

Он сидел за столом, тупо уставившись в газету, а в проеме двери Инга, яркая, как экзотическая бабочка, в слепой ярости бросала убийственные фразы:

– Я тебя ненавижу, Неустроев! Ты же натуральный шизик! Альтернативщик хренов! И этому придурку я отдала два года жизни! О чем я думала? Ведь невооруженным глазом видно, что ты чокнутый! Все! Я уезжаю и надеюсь, что мы никогда не пересечемся! Оставайся в своем андеграунде! Можешь совсем загнуться в этой зачуханной деревне – мне уже по барабану! А продюсеру я так и скажу, что у тебя отъехала крыша и ты недееспособен. Пусть ищет другого автора!

От мощного удара хлопнувшей двери зазвенела посуда на кухонной полке и осыпалась печная штукатурка. Снаружи послышался шум отъезжающего автомобиля, и вскоре все стихло.

Костя подошел к окну, распахнул обе створки, щелчком выбросил окурок. Из окна пахнуло ароматом отцветающих яблонь. Сад, неухоженный, заросший малиной и травами, манил к себе волнующей тишиной – какой- то дикой, первозданной прелестью.

«Прежние хозяева не нарушали законов природы, – подумалось ему некстати, – А интересно, в райском саду есть садовник, который бы отпиливал умершие ветки и боролся с сорняками? Впрочем, об этом я никогда не узнаю. Как говорится, рад бы в рай… Пойти, что ли, заняться забором. Он почти лег на соседский огород…»

Стук в дверь прервал его хозяйственные мысли. «Они оставят меня в покое? – проворчал Костя и крикнул: – Открыто!»

На пороге показалось необыкновенное существо – длинноногое, с копной рыжих волос и светло-зелеными глазами. Существо непринужденно улыбнулось и заговорило нежным сопрано:

– Здравствуйте! Я из газеты «Оранжевое небо». Моя фамилия Резунова.

Девушка, да это была все-таки девушка, сделала паузу, предполагающую ответную реакцию, но таковой не последовало – Костя выжидающе смотрел на непрошенную гостью и молчал.

– Гм. Вы не могли бы уделить мне немного времени? – спросила корреспондентка, уже не так уверенно. – Понимаете, я здесь по заданию редакции. Мне нужно собрать материал для очерка под условным названием «Из жизни села Староверово»…

Она умолкла, и стало слышно жужжание мухи на окне и мерное постукивание ходиков. Костя с любопытством музейного посетителя оглядел девушку, пожевал губами и равнодушно, хотя и вежливо ответил:

– Вряд ли я смогу вам помочь. Я здесь недавно. Всего полгода. Так что…

– Знаете что, зовите меня по имени и, если можно, на «ты», – пропела рыжеволосая и улыбнулась.

Эта улыбка еще ни разу не дала осечки, била точно в цель, независимо от пола и возраста, и использовалась для «пущего контакта» во время интервью.

Увы, Костя, а точнее Константин Неустроев, тридцати четырех лет от роду, известный поэт и автор текстов популярной рок-группы, стал исключением в практике общительной газетчицы.

– Извините, у меня совсем нет времени, – сказал Костя, не глядя на девушку. – Советую пойти к нашему фермеру Садырину. Его особняк в конце улицы. Как выйдете из калитки, повернете направо.

Решив, что разговор исчерпан, он пробурчал «До свиданья» и шагнул в кухню. Само собой подразумевалось, что гостья должна была покинуть дом, ведь ей недвусмысленно указали на дверь. Но она и не подумала отступать. Напротив, такие острые моменты подхлестывали ее профессиональные амбиции. Ей захотелось продемонстрировать высший журналистский пилотаж – умение заполучить информацию в самом, казалось бы, безнадежном случае.

– Вы знаете, а я уже побывала у этого фермера, – невинным тоном сообщила она, заглядывая на кухню.

Ее появление было столь неожиданным, что Костя, наливавший в это время кипяток в эмалированную кружку, отвлекся и ошпарил тыльную сторону левой ладони. Сморщившись от боли, он с чертыханьем шлепнул кружку на стол и замахал рукой.

– Ой, вам, наверное, очень больно? Знаете, что нужно сделать? Окунуть руку в холодную воду, – протараторила корреспондентка и, тут же схватив Костину руку, сунула ее в ведро с водой, что стояло на лавке у стола.

Он оторопело посмотрел на девицу, в голове некстати промелькнуло: «Ну и хватка у этой рыжей бестии! А с виду не скажешь…»

А она вынула из воды его кисть и деловито осмотрела место ожога.

– Так. Пузырей, слава богу, нет. Лишь покраснение. Больно?

Костя машинально кивнул, удивляясь самому себе: с какого бодуна он подчиняется этой рыжей?

– У вас есть что-нибудь стерильное? – прощебетала девица и огляделась по сторонам.