Генри Барс - Ключевой элемент. Книга 2. Постапокалипсис в миниатюре

Старик прервал свой рассказ, потому что Дмитрий вдруг покинул своё место на подоконнике и стремительно направился к выходу из комнаты.

***

– Ну и кто ты такая, чёрт тебя побери?! – Дима смотрел на связанную старуху сверху вниз и вновь с трудом подавлял тошноту. – Хотя ладно, опустим этот вопрос, я и так знаю, что ты горгона!

Старуха брезгливо дёрнула носом при этих словах, как будто они что-то задели в её в душе, если таковая у неё имелась, конечно, но всё же промолчала.

– А вот на следующий вопрос советую отвечать громко, чётко, с расстановкой, ибо от твоего ответа зависит твоя поганая жизнь! – в тоне Дмитрия не осталось ни милосердия, ни обычного, свойственного ему юмора – ни на йоту! – Вопрос простейший – что тебе от меня нужно?

Старуха вдруг премерзко расхохоталась и смачно плюнула, целясь Диме в лицо, но попала всего лишь ему на сапоги. Плевок зашипел, разъедая начищенную кожу дорогой и качественной обуви, словно это была концентрированная кислота. Резко и неожиданно даже для самого себя, внешней стороной стопы Димка хлёстко ударил сидящую перед ним нечисть в сморщенную физиономию и готов был продолжать бить её, пока та окончательно не сдохнет, но этого, к счастью, не потребовалось. Моментально, как будто кто-то выдернул шнур из розетки, в комнате исчезло тошнотворное напряжение, давившее до этого на психику невыносимым прессом, и Дима сразу понял, что старуха мертва. Он брезгливым движением сбросил испорченные сапоги и, уходя за дверь, нервно приказал Семёну, словно какой-то гангстер из американского боевика: «Приберите тут!»

Усевшись на скрипнувшую койку, Димка обхватил свою буйную голову руками и тихо застонал. «Да, друг мой, неприятно! А откуда только в тебе эта склонность к скоропалительным решениям и необратимым поступкам? Мог бы нормально допросить эту горгону, не торопясь, с пристрастием, выяснить её цели и мотивы, может быть, и ещё что-то полезное. А теперь она только дьяволу в аду свои секреты поведает, а нам это, как ты сам понимаешь, совершенно без надобности», – было неясно, то ли Денис-покойник опять вступил с ним в ментальный контакт, то ли он сам с собой заговорил, копируя характерные интонации своего друга-наставника.

– Ну, уж не обессудьте! Далее терпеть её мерзкое присутствие в этом мире было выше моих сил! – проговорил Дмитрий вслух.

«Знаешь, Дмитрий Александрович, что интересно? В твоём случае мы наблюдаем прелюбопытный парадокс. Коллизию, каковой ещё не было на нашей долгой памяти. Ты первый тёмный на службе сил Света! Сомнений в этом почти не осталось. А вот что с сим фактом делать, и во что всё это выльется, вряд ли предскажет даже глава Совета!»

– Вот вам повезло! – не стал спорить с покойниками Дима, лёг на бок, отвернувшись к стене, и закрыл глаза с твёрдым намерением хотя бы несколько минут ни о чём не думать.

– Скажи-ка мне, дорогой Семён, а куда же подевались все московские автомобили. Ведь на моей памяти в городе счёт им шёл на миллионы! – после того, как прах Дениса со всеми возможными почестями похоронили на импровизированном кладбище, а тело старухи сожгли на костре рядом с бывшей детской площадкой во дворе дальнего дома, Димка пребывал в благостном настроении.

– С автомобилями, мой господин, тоже приключилась странная история, как и с исчезнувшими домами. Какие-то из них пропали без следа, другие так и остались ржаветь на улицах с погибшими водителями и пассажирами внутри.

– А что же вы их не используете, почему сразу на лошадей пересели? – удивился Дима.

– Так ведь не работают они. После Удара перестал гореть бензин, керосин, солярка. Знающие люди говорят, что и сама нефть больше не горит. То ли углеводороды теперь не вступают в реакцию с кислородом, то ли во время Удара во все горючие жидкости попала какая-то гадость, не дающая им воспламеняться. Короче говоря, автомобили превратились в бесполезный хлам. Можно было бы иногда использовать их для защиты, прятаться внутри, но за несколько лет все оставшиеся машины разобрали и растащили те, кого вы называете орками. Они же привели откуда-то лошадей. Плату за использование коней они не берут, похоже, их у орков так много, что мы сильно им помогаем, согласившись принимать этих животных и ухаживать за ними. Часто бывает, что мы и питаемся кониной, хотя оркам об этом стараемся не говорить, мало ли что…

– Так ведь они всё равно узнают со временем, – вздохнул Дима. Кстати он заметил, что Семён далеко не всегда говорит утрированно по-простонародному. Начал он сегодня именно так, однако уже через несколько фраз стал говорить совершенно нормально, как обычный образованный человек. Зачем ему нужно было притворяться малограмотным стариком, Дима пока не понял, но решил считать этот факт неосознанной попыткой завоевать его дополнительное доверие.