Василий Лягоскин: Китайский вояж. Третья история из цикла: «Ах, уж эти мужики!»

Женщины этим словом очень воодушевились; Валентина даже извлекла из закромов собственной памяти чьи-то стихотворные строки:

– Нет! – возразил было Николаич, – не это… (потом, разглядев в поскучневших за одно мгновение глазах супруги признаки начинавшейся грозы, поправился) не только это. Еще один сюрприз!

И тут же пожалел о собственной несдержанности. Как хорошо было сидеть здесь, на веранде, освещенной вечерними огнями испанской столицы, и неспешно тянуть из бокала терпкое вино, понимая, что эта сказка никогда не кончится; что теперь не нужно спешить куда-то, как большинству граждан Европейского союза вокруг, и… Его сладкая алкогольная нега была безжалостно растоптана; тело еще безжалостнее вздернуто на ноги, и чуть ли не под пинками сразу шестерых возлюбленных душ помчалось в отель, к обещанному сюрпризу. У Кошкина хватило-таки мужества не раскрыть по пути страшную тайну; тот самый сюрприз. Он, кстати, был совсем недорогим по меркам нынешнего финансового состояния семьи Кошкиных.

Виктор Николаевич успел во время полуденного отдыха своих неделимых половинок (сразу шестерых!) пробежаться по ближайшим бутикам; модную одежду и обувь он, как всякий нормальный мужик, пропустил. У витрины с ювелирными изделиями остановился, но, вздохнув, тоже шагнул мимо – прямо к дверям магазина оргтехники. И теперь с гордостью, и немалой долей тревоги (а вдруг Валюша не оценит старания, и разобьет этот гаджет о его макушку?) протянул жене шикарный ноутбук; естественно, розового цвета, с золоченым узором.

Валентина Степановна нахмурила было брови, но Дездемона с Дуньязадой уже тянули свои холеные ладошки к подарку; остальные потирали в нетерпении руки. Кассандра еще одарила Кошкина быстрым поцелуем в макушку, не дождавшуюся удара (устами Валентины Степановны, конечно), а затем первой воскликнула:

– Ну, давай, открывай, да подключай побыстрее. Сейчас мы посмотрим…

– Что? – спросил довольный Николаич, набирая на клавиатуре пароль доступа к интернет-связи, – что на этот раз?

– А вот что! – все та же Кассандра продекламировала строки, которые с самого утра будоражили воображение шестерки путешественниц:

Валентина, не обращая никакого внимания на лицо Николаича, действительно заполнившееся виною, в нетерпении выдернула из рук супруга ноутбук – как только в углу экрана появились квадратики, приглашающие к путешествию в невидимый, но такой богатый мир Интернета. Ее пальцы ловко пробежались по клавиатуре; на экране быстро росли строки, только что озвученные глубоким русско-греческим контральто.

Потом все семеро (Николаич самым первым) воскликнули:

– Франческо Петрарка! Сонеты и канцоны…

– Сонетов, кстати, – с микроскопической долей издевки протянул Кошкин, – аж триста шестьдесят шесть. Канцон поменьше…

Он не успел озвучить еще одно устрашающее для памяти Валентины число; последняя стараниями Дездемоны издала из могучей (и очень волнующей мужские взгляды) груди ликующий вопль. В коридоре раздался стук подошв – это со всех сторон к месту «ужасной трагедии» спешили служащие отеля. Первым в дверь, открытую служебным ключом, сунул голову хозяин, очень похожий на Николаса (прежде всего почтением, которое он выказывал русским постояльцам). Голова убедилась, что никакого смертоубийств в люксе не происходит; что двое супругов мирно, как голубки, уставились в ноутбуки – каждый в свой – и исчезла. А неугомонная венецианка принялась тыкать пальцем Валентины в экран так мощно, что тот слетел с коленок Кошкиной на пол.

– Вот, – продолжила Дездемона в сильнейшем волнении, – читайте сами. Целых пять лет – с одна тысяча триста шестьдесят второго года по шестьдесят седьмой этот почтенный муж жил в Венеции; можно сказать, по соседству со мной! Летим туда; летим сегодня же!

– Вот именно, – проворчала вслух практичная и рассудительная Пенелопа, поднимая вместе с Валентиной «волшебный ящик» с ковра, – сейчас тебя, «обузданную надеждой», будем спасать. Сколько времени прошло между этим поэтом четырнадцатого века, и твоим первым появлением в мире? Три века? Четыре? И еще – ты бы дочитала, что тут говорится о Петрарке…