Линкольн Чайлд - Меч карающий

Рядом с одним из шкафов, в позолоченной раме, висел морской пейзаж. Доктор шагнул ближе, чтобы рассмотреть получше. И затем резко выдохнул:

– Господи! – воскликнул он. – Это же Тёрнер, правильно?

– Набросок его картины, «Шквал у Бичи-Хэд» 1874-го.

– Того самого, что хранится в музее Тэйт? – спросил Хатч. – Когда я несколько лет назад был в Лондоне, несколько раз пытался сделать этот набросок.

– Вы – художник? – удивился Найдельман.

– Дилетант. Акварели, в основном.

Хатч отступил на шаг и ещё раз осмотрелся. Остальные рисунки, развешанные на стенах, оказались вовсе даже не картинами, а точными гравюрами образцов флоры: тяжеловесные цветы, странные травы, экзотические растения.

Найдельман приблизился к небольшой, покрытой сукном выемке, на которой стояли хрустальные графины и фужеры. Сдвинув два стакана с мёртвого якоря на ткани, наполнил каждый портвейном, на два пальца.

– Гравюры, – заметил он, проследив за взглядом доктора, – сделаны сэром Джозефом Бэнксом, ботаником. Он сопровождал капитана Кука в его первом кругосветном путешествии. Эти образцы растений он собрал в заливе Ботаники, вскоре после того, как они открыли Австралию. Ну, вы же знаете, они столкнулись с невероятным количеством растений – потому-то Бэнкс и дал заливу такое название.

– Они прекрасны, – пробормотал Хатч, принимая стакан.

– Вероятно, замечательнейшие гравюры на медных пластинках, когда-либо сделанные. Нет, ну каков счастливчик, а? Ботаник, получивший в подарок совершенно новый континент!

– Вы интересуетесь ботаникой? – спросил Малин.

– Я интересуюсь совершенно новыми континентами, – глядя на огонь, ответил Найдельман. – К сожалению, чуть-чуть опоздал родиться. Их уже порасхватали.

Он быстро улыбнулся, пытаясь спрятать мечтательный проблеск в глазах.

– Но в Водяном Колодце вы нашли тайну, достойную внимания.

– Да, – откликнулся капитан. – Быть может, единственную из оставшихся. И именно поэтому, полагаю, временные неудачи, вроде сегодняшней, не должны меня тревожить. Великие тайны не так-то просто раскусить.

Они замолчали, и некоторое время Хатч потягивал портвейн. Большинство из людей, как он знал, чувствуют дискомфорт, когда в разговоре возникает пауза. Но Найдельман, казалось, не имеет ничего против.

– Я всё собирался у вас спросить, – наконец, произнёс капитан. – Что вы думаете об оказанном вчера в городе приёме?

– В общем и целом, все просто счастливы, что мы здесь оказались. Определённо, мы приносим пользу местному бизнесу.

– Бесспорно, – откликнулся Найдельман. – Но что вы хотите сказать этим «в общем и целом»?

– Ну, не все же торговцы, – сказал Хатч и решил, что нет смысла увиливать. – Создалось впечатление, что мы столкнулись с моральной оппозицией в лице местного священника.

Найдельман криво улыбнулся.

– Пастор не одобряет всё это, не так ли? После двух тысяч лет убийств, инквизиции и нетерпимости я просто и помыслить не мог, что хоть кто-то из христианских священников ещё уверен в правоте своей морали.

Хатч с чувством некоторого дискомфорта переступил с ноги на ногу. Сейчас перед ним стоял многословный Найдельман – совсем непохожий на того холодного человека, который лишь несколько часов назад приказал перевести насосы на критически опасную мощность.

– Они сказали Колумбу, что его корабль свалится с края земли. И заставили Галилео публично отречься от его величайшего открытия, – продолжил Найдельман.

Капитан помолчал, доставая трубку из кармана и шаг за шагом исполняя ритуал разжигания.

– Мой отец сам был священником-лютеранином, – сказал он несколько тише, встряхивая спичку. – Мне хватило до конца жизни.

– Вы не верите в Бога? – спросил Хатч.

В молчании Найдельман посмотрел на доктора, а затем опустил голову.

– Если уж начистоту, я часто жалел, что не верю. В детстве религия играла для меня такую роль, что теперь, когда её нет – я иногда чувствую, как мне её недостаёт. Но я из тех людей, что не могут верить в отсутствие доказательств, и это то, что не поддаётся контролю с моей стороны. Мне необходимо доказательство, – пояснил он и глотнул портвейна. – А почему вы спрашиваете? У вас имеются какие-нибудь религиозные верования?

Хатч посмотрел ему в лицо.

– Ну… Да, именно так.

Найдельман выжидал, продолжая курить.

– Но я не хочу о них говорить.

На лице Найдельмана появилась улыбка.

– Потрясающе. Отдаю вам должное.

Хатч передал ему стакан.