Александр Кичигин - Дневник провинциального сыщика. Почти документальная повесть

– Знаешь, как в случае необходимости совершенно бесшумно передвигаться по лестничному пролету в подъезде? – учил он Федора.

– На цыпочках, что ли?

– Все равно тебя песок на лестнице выдаст.

– Ну и как?

– Берешь ботинки в руки и в носочках…

– Так ведь грязно…

– А ты хочешь опером быть с чистыми ногами? – смеялся Лёня.

В другой раз стоят в засаде в подъезде не один час.

– Лёнь, я в туалет хочу. Схожу, ладно?

– Терпи, а то запалимся!

– Сколько можно терпеть?

– Сколько надо, столько и терпи!

– Я больше не могу!

– Хорошо, иди, только осторожно. Наберут ссыкунов в милицию!

– Как конвоировать одному двух задержанных, знаешь? – спрашивал Лёня.

– В наручниках?

– Допустим, мы вдвоем задержали четверых наркоманов. Их нужно довести хотя бы до машины, чтобы они не убежали. Как нам не тратить время на наручники, связывание и т. п.?

– Ну и как?

– Становишься сзади них и берешь каждого за его брючный ремень в районе поясницы. Потом ведешь впереди себя. Как только кто из них дернется, резко поднимаешь его за ремень вверх – и он, какой бы амбал ни был, падает пузом на живот.

– Не может быть!

– Можешь попробовать на мне… Вот блин! Не на асфальте же…

В работе Трофимову часто помогала его врожденная артистичность. Он умел мгновенно перевоплощаться в кого угодно в зависимости от обстоятельств, особенно если употребит немного. Если доза зашкаливала, мог и переборщить. Часто вечерами, когда Федор дежурил в опергруппе, Лёня приходил к нему в отдел и предлагал свою помощь.

Находясь на дежурстве, оперативник обязан брать заявления у всех потерпевших, принимать оперативные меры по этим заявлениям, задерживать, если необходимо, подозреваемых, выезжать в составе опергруппы на все совершенные преступления на территории, закрепленной за отделом, опрашивать свидетелей, подозреваемых и выполнять круглосуточно много-много другой работы, связанной с криминалом. Хорошо, если час-другой удастся поспать! Время в такой круговерти пролетало быстро – не успеешь утром заступить, как выезжаешь на угоны и разукомплектования автотранспорта, которые были совершены ночью. До обеда прокрутился – квартирные кражи! Хозяева уходят на работу, а воры уже тут как тут. И свидетелей возле дома минимум, и соседей не наблюдается! Часам к шести, когда у людей кончается рабочий день, они по несрочным делам приходят заявления писать: на соседей, родственников, друзей, просто на неустановленных лиц. Чуть стемнело – вал грабежей пошел: шапки снимают, сумочки вырывают, если с применением оружия – разбой. Не говоря уже, что в течение дня пострадавшие от карманников просто строем в райотдел ходят. Работаешь и молишься, чтобы убийство не произошло – тогда вообще рискуешь утром не смениться!

Часов в двенадцать ночи чаще всего затишье. Именно в это время собирается вся опергруппа на ужин в дежурке: дежурный, помощник дежурного, «клеточный», следователь, участковый, иногда дознаватель и сотрудник ИДН 39 39 ИДН – инспекция по делам несовершеннолетних. , ну и водитель, конечно. По крайней мере, в ОМ-1 так заведено было. И за ужином обсуждают события дня – что еще по материалам необходимо сделать, а то и просто анекдоты травят, если все нормально. После этого час-другой удается поспать в хорошие дни, но часов с трех снова угоны, кражи из автотранспорта, изнасилования и хулиганки… А сколько в течение дня еще и несуразных заявлений поступает! Однако всех необходимо выслушать, опросить, зарегистрировать и принять решение.

Поэтому от Лёниной помощи Климов никогда не отказывался. Особенно в паре им здорово удавалось раскалывать подозреваемых по известному принципу «плохой-хороший». Трофимов мастерски изображал злого сотрудника, а Климов довершал дело по-хорошему. Внушительная фигура, профессиональная способность к перевоплощению, а иногда и огромные кулаки Трофимова оказывали неизгладимое впечатление на преступников любого профиля, заставляя их в беседе с Климовым быть искренними и сговорчивыми, чтобы снова не оказаться один на один с «этим сумасшедшим».

В этой связи происходили и забавные случаи. Однажды Лёня пришел вечером в отдел, когда Федор в очередной раз загибался от вала преступлений, сел за соседний столик, достал внушительный батон колбасы, небольшую бутылку водки, которую в этих краях называют чекушкой, употребил граммов сто, закусил, после чего деловито осведомился:

– Что у нас на сегодня?