Елена Фёдорова: Марина Жюли. Романтика и приключения

– Вы писатель?

– Нет, я романтик. Я фантазер, неутомимый искатель приключений. А кто вы? – он посмотрел в карие Маринины глаза.

– Мне нечем похвастаться, – смущенно ответила она. – Я мечтаю больше о земном… Иногда хочется летать. Я даже чувствую состояние невесомости, но… это бывает крайне редко.

– А о море вы мечтаете?

– Скорее нет, чем да.

– Почему? – удивился Раймон. Вопрос его прозвучал чересчур громко и резко. Марина напряглась. – Неужели вы не любите море?

– Я просто никогда не видела море. Ни-ког-да.

– Чтоо-оо-о? – Раймон вскочил и уставился на Марину сверху вниз. – Вы…

– Да, да, да, я никогда не видела море, – в ее голосе послышались нотки раздражения. – Я даже знаю, что вы сейчас собираетесь мне сказать. Жить недалеко от моря и ни разу не намочить ноги в соленой воде – это верх безумия. Я уже слышала подобные речи сотни раз. Так что вы не будете оригинальным, мосье.

– Пожалуй, буду, – сказал Раймон. – Я бы сказал, это не безумие, а беспробудная лень и глупость…

– Вот как! – Марина вскочила и выпалила Раймону в лицо:

– Можете считать, что мы встретились здесь случайно и совершенно напрасно завели никому не нужный разговор. Вам, такому эрудированному искателю приключений, незачем было вообще заговаривать с такой девушкой, как я. Спасибо за чудесно испорченный вечер, мосье болван.

Марина развернулась и ушла, оставив на скамье белую розу…

Колокольчик над входной дверью весело зазвенел. Марина вышла встретить первого посетителя. На пороге стоял Раймон, прижимая к губам белую розу, и улыбался.

– Доброе утро, мадмуазель! – растягивая слова, проговорил он.

– Доброе утро, мосье, что вам угодно? – сухо спросила Марина.

– Вы злитесь, а вам это совсем не идет, – Раймон улыбнулся. На щеках появились ямочки, которые сегодня просто взбесили Марину. Она отвернулась.

– Я буду крепкий кофе, – сказал Раймон, усаживаясь за столик.

Колокольчик весело звякнул, сообщая о новом посетителе.

– Бонжур, мадмуазель Марина. Я сегодня специально встал чуть раньше, чтобы зайти к вам, – радостно сообщил толстяк, появившись на пороге. Сегодня он выглядел элегантнее, и даже лысина не была такой мокрой и красной, как вчера.

– Доброе утро, мосье Поль. Вам большой кофе и две булочки? – спросила Марина, приветливо улыбнувшись.

– Нет, сегодня я, пожалуй, съем четыре булочки, – сказал толстяк и плюхнулся за свой столик.

– Мосье, вы еще не пробовали здесь фирменные булочки? – спросил Поль у Раймона. Раймон отрицательно покачал головой. – Обязательно попробуйте. Настоятельно вам рекомендую. Таких булочек нигде во всем Париже не сыскать. Уж поверьте опыту старого гурмана.

– Благодарю за совет, – сказал Раймон и отвернулся.

Марина ужасно нервничала из-за того, что красавец Раймон торчит в кафе и не собирается уходить. Она сердилась на посетителей, которых как назло было больше, чем всегда. Марине приходилось то и дело проходить мимо Раймона. Каждой клеточкой тела она чувствовала, его внимательный взгляд, и от этого становилась совершенно неуклюжей.

Наконец, она не выдержала и резко спросила у Раймона:

– Вы долго еще будете здесь торчать, мосье? – он посмотрел на нее снизу вверх своими голубыми глазами, в которых отражалось небо, цветущие каштаны и еще что-то неуловимое, и смущенно улыбнулся. Марине стало стыдно за свою озлобленность. Она опустила глаза и повернулась, чтобы уйти. Но Раймон взял ее за руку и достаточно громко сказал:

– Я буду торчать здесь до тех пор, пока не получу прощения. Вчера я вас совсем не хотел обижать. Я должен был вам рассказать про Эдит Пиаф, а все получилось совсем по-другому, – он улыбался, на щеках появлялись ямочки, которые теперь показались Марине каким-то знаком.

Улыбка Раймона обладала особым магнетизмом. Марина почувствовала, как внутри что-то затрепетало, зазвенело, по телу разлилась такая сладкая истома, что Марина испугалась. Она давно не испытывала подобных чувств. После того, как они расстались с Марселем, расстались поспешно, со скандалом и слезами, Марина приказала себе ни в кого больше не влюбляться, вести жизнь аскета. А эта томящая истома напомнила ей, что она женщина, что ничто человеческое ей не чуждо, что она очень рада присутствию Раймона, что… Марина сделала шаг назад, не желая даже самой себе признаваться в том, что готова влюбиться в Раймона.

В кафе стояла такая невыносимая тишина, что слышно было тиканье часов, висящих в подсобной комнатке. Казалось, все посетители ждут, что же сейчас ответит Марина, как она себя поведет. Марина готова была провалиться сквозь землю, потому что она не знала, что делать, что сказать Раймону. Все слова застряли у нее где-то глубоко и никак не хотели вырываться наружу. Вчера она бы все ему высказала в порыве гнева. Но вчера он даже не подумал догнать ее. Он пришел сегодня, чтобы выставить ее на посмешище… Раймон поднялся и, протянув ей белую розу с отпечатком губной помады, сказал: