Марат Валеев: Бестолочь. Приключенческая проза

– Куда ты, Мурзик! – проворчал Вадим, ногой легонько подталкивая попискивающего котенка к входу в гостиную. – В дом иди, в дом! Пойдем, посмотрим, что там тебе мама оставила в кормушке. Молочко у тебя там есть?

В это время зазвонил домашний телефон. Он стоял на журнальном столике у дивана. Вадим прошел к аппарату, снял трубку:

– Слушаю!

Звонил его приятель, заместитель начальника департамента Артем Ивановский. Вадим думал – что-нибудь важное. А Ивановский всего лишь попросил забрать у главы щербакульской администрации небольшую баночку, с ним он уже договорился.

– А что там такое? – поинтересовался Вадим. – Уж не наркота ли?

– Ну, у тебя и шуточки, – обиделся Ивановский. – Жир это барсучий. Любимую тещу буду лечить…

От чего будет лечить свою любимую тещу таким специфическим лекарством его приятель, Вадим выяснять не стал. Но не забыл вырвать у него обещание проставиться парой-другой «Балтики» за услугу. Вадим, как спортсмен в недалеком прошлом – чиновником он стал волей случая всего три года назад по протекции ушедшего на пенсию своего дяди, замглавы администрации, – вообще-то не пил, но пивком иногда, да в хорошей компании, побаловаться любил.

Положив трубку, он вытащил из шкафа свою дорожную сумку, затолкал в нее зубную щетку пасту, эспандер, недочитанный томик Славы СЭ, пару бутербродов с колбасой и сыром и пошел к выходу. Уже накидывая куртку, он понял, что его беспокоит: он не слышал и не видел Мурзика, обычно всегда с писком путающегося под ногами.

– Мурзик, Мурзик! Кис-кис, котик! – позвал Вадим, одновременно заглядывая за кресла, под стол, потом вообще лег на пол и заглянул под диван. Котенка нигде не было.

– Этого еще не хватало! – раздраженно пробормотал Вадим, поднимаясь с пола. – Куда ж ты задевался, засранец?

Он вышел в прихожую и обнаружил, что забыл захлопнуть за собой дверь, когда заторопился к телефону. Мурзик вполне мог выбраться в оставленную щель на площадку. Вадим вышел за дверь. Котенка не было видно и здесь. Может, он спустился вниз? Или вскарабкался на верхнюю площадку?

Вадим прошелся до первого этажа, потом вернулся и стал подниматься на третий. И здесь, на переходной площадке увидел то, от чего его крепкое сердце спортсмена ухнуло куда-то вниз, замерло, а потом заколотилось с бешеной силой.

Мурзик лежал безвольной черно-белой тряпицей под стеной и не подавал признаков жизни. Около него образовалась небольшая лужица алой крови, и рубчатые следы этой крови отчетливо впечатались в темно-серый глянец бетона лестничных ступеней, ведущих на третий этаж.

Вадим мгновенно понял, что здесь произошло. Глупый Мурзик выбрался благодаря неплотно прикрытой двери из квартиры. В это время мимо проходила какая-то сволочь и просто наступила на разгуливающего по площадке котенка правой… да, правой ногой в тяжелом ботинке, раздавила его и пошла дальше, вверх, оставив следы на лестнице.

Но кому мог помешать безвинный котенок? Кто этот зверь, походя отнявший жизнь у совершенно безобидного существа? И что Вадим с Мариной скажут своей дочери, которая обнаружит пропажу Мурзика?

Вадим, все еще придерживая рукой левую сторону груди, в которой гулко и часто бухало его возмутившееся сердце, осторожно прошел вверх рядом с елочкой кровавых следов. Они оборвались перед дверью двадцать второй квартиры. Она была точно над его квартирой, и в ней, Вадим знал, живет беспокойное семейство Буртасовых, переехавших к ним в дом пару лет назад.

Глава семейства Егор работал таксистом, жена его медсестрила в городской больнице. Они растили двоих детей, запуганных таких мальчика и девочку. Этот Егор был самое настоящее хамло. По выходным напивался, обязательно колотил жену, все это с шумом, грохотом, истошными криками самих родителей и испуганными воплями детей.

Обычно к ночи они мирились, и скрепляли акт примирения бурным сношением где-то далеко за полночь, с непременным постукиванием спинки кровати о стену. Это скотство доставало всех соседей Буртасовых, но потолковать с ним по-мужски пока еще никто не решался. Поговаривали, что у Егора мутное прошлое, и он всегда носит нож в кармане.

Вадим однажды, когда Буртасовы поначалу еще вели себя более-менее сносно и соседи не отгородились от них безмолвной стеной осуждения и презрения, попросил Егора подбросить его до работы. Он опаздывал на совещание, а Егор как раз садился в свой таксомотор, потрепанную такую серебристую тойоту – он иногда приезжал домой перекусить.