Семен Майоров - Шептуны. Мистическая повесть

© Семен Александрович Майоров, 2017

ISBN 978-5-4474-9859-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Окружающий мир населяют миллиарды самых различных существ, некоторые из них будут отрицательно влиять на твое настроение, мысли и действия, выдавая иллюзии за реальность, а реальность за иллюзии.

Не стоит позволять таковым паразитам вторгаться на территорию зоны, в которой обитают проекции только твоих уникальных мыслей и образов. Ведь если это происходит, то помочь тебе мой друг с каждым днём будет всё сложнее и сложнее. Ты потеряешь связь с настоящим, сменив его на жалкий макет иллюзорного, в тусклом отражении своего собственного я. Управляемый, чужими эмоциями, как марионетка в подчинении своенравного кукольника.

Ты навсегда утратишь индивидуальность, дарованную тебе самой природой, обрекая себя на вечные муки. Разве ты хотя бы раз не сталкивался с этим?

Позволь мне теперь кое-что объяснить, возможно, это как-нибудь тебе и пригодиться в будущем.

Ты, и только ты имеешь право на то чтобы изменить свою судьбу. Выбор всегда за тобой Никому не позволяй глушить свой персональный голос, внутри неисчерпаемых недр внутреннего сознания. Поверь мне на слово, он существует в каждом индивидууме, но не каждый способен сохранить его в первозданном виде.

Вполне возможно, что эта история покажется лишь плодом моего весьма изощрённого воображения. Что ж, так тому и быть. В любом случае даже из самой невзрачной на вид книги, всегда можно почерпнуть что-нибудь дельное, ведь любой результат действий, является опытом. А опыт помогает нам выжить.

Темнота. Темнота беспросветная. Ни лучика света, не единого звука, ничего. Из кромешной тьмы возникает белая точка, размером с молекулу, и прорастая как зерно сквозь рыхлую почву перед нами появляется комната с одной дверью и одним окном, с холодильником и компьютером, и небольшим красным диваном по правую руку.

Кругом разбросаны книги, вперемешку с распечатанными ксерокопиями и обрезками от цветных карандашей. У батареи стоит стол, слегка прогнувшийся под ношей, крепко сцепив руки за которым, спит молодой человек с длинными, кудрявыми волосами и невинной пока ещё детской улыбкой на лице.

Серый, вязаный свитер и гавайские шорты на его тощем теле, прекрасно дополняют окружающую композицию из хаоса и неразберихи. Ручка, что лежит на столе, замерла на слове «Парадигм».

Блестящие кожаные наушники, болтаются в воздухе между столом и паркетом. Звучит музыка, но её уже давно никто не слушает.

Телефон внезапно задрожал, и человек снял трубку.

– Алё. Егор. Это я.

– Кто я?

– Да проснись же ты наконец. Да Шура это, кто ж ещё. Короче, тут такое дело, Арсений Михайлович ждёт тебя к трём, так что сдавать будешь последним. И не забудь в парк, после сдачи. Увидимся.

Через пару часов, я явился в совершенно пустую аудиторию, где и проходил экзамен по социологии. Седой профессор Арсений Михайлович Блюмштейн, листал толстый журнал, время от времени прерываясь на чашечку кофе.

– Нус молодой человек, – хриплым голосом сказал он, – проходите, тяните билет.

Ну я и вытянул, и экзамен прошёл на удивление успешно, ведь мне попались как раз те вопросы, которые я повторял накануне. С другой стороны, если бы нашёлся билет «Основные научные парадигмы в классической социологии», я б точно сразу пошёл на пересдачу.

Проскочив Аптекарский Проспект, я поймал такси, и помчал на улицу Декабристов. Именно там наши ребята, отмечали окончание сессии, в сквере возле памятника Владимиру Ильичу. Собираясь большой толпой, мы всегда брали с собой что-нибудь слабоалкогольное, садились на сухие, дощатые скамейки, и начинали обсуждать самые насущные студенческие проблемы, от долгов в универе, до внешней политикой Намибии по отношению к ЮАР. Но в этот раз, разговор свернул в совсем другое русло. Кто-то из ребят, невзначай заикнулся о совместном отдыхе на природе. Тут Шура и заявляет:

– Ребята, а давайте махнём на Чёрную гору.

– Саш, ты что больной, – возразила Танька, староста нашей группы:

– До неё же добираться, чёрт его знает сколько, да и молва про те места нехорошая ходит. Будто люди там, часто пропадают.

– Танюш, ну ты чего? Боишься что ли. Нас же сама видишь, сколько едет, – успокаивал её Шура.

– Ну лично я, никуда не собираюсь, – послышался голос откуда-то изнутри, и в тот же миг раздвинув груду одногруппников руками, на свет вышел Паша Зеленин, ботаник и зануда.